Москва, Русаковская ул. 4, строение 1

Проект квартала № 998 (арх. М.И.Мотылев, 1926 г.) Источник фото

Дома 4 – 8 на Русаковской улице относятся к эпохе советского архитектурного авангарда и являются частью квартала № 998 — жилого городка для служащих железнодорожного ведомства и рабочих окрестных предприятий, построенного в 1926 – 1928 годах. Первоначальный проект квартала выполнен архитектором Михаилом Мотылёвым, но затем спроектирован другим, неизвестным архитектором, с сохранением первоначальной планировочной идеи.

Согласно базам «Мемориала» девять жильцов дома 4 были расстреляны по надуманным обвинениям в 1930-х годах. Одному из них сегодня мы установили мемориальную табличку.

Владимир Соломонович Маркович родился в 1904 году в Москве в семье фармацевта, у которого была своя небольшая аптека на Тишинской площади.

После Октябрьской революции Владимир одно время работал грузчиком на железной дороге, там же в 1918 году он вступил в комсомол, был избран членом райкома, затем работал заведующим школьным отделом в Московском комитете комсомола. Владимир успел повоевать в Гражданскую войну, а в 1920 году вступил в партию. В начале 1920-х Маркович поступил учиться на рабфак при Московском высшем техническом училище (МВТУ), но учебу не окончил, поскольку по партийной линии был направлен на Дальний Восток. В 1922-23 годах он был секретарем Сучанского уездного комитета партии, затем работал в Чите, потом — секретарем Дальневосточного бюро ЦК ВКП(б) Харбинской железной дороги.

В 1924 году Маркович вернулся в Москву и снова начал учиться. Но через год его вновь направили на Дальний Восток. В 1925-26 годах он работал на КВЖД в Китае.

Вернувшись в Москву в 1926 году, Маркович поступил в Московский институт инженеров транспорта (МИИТ) на факультет эксплуатации железных дорог и через четыре года окончил и институт, и аспирантуру. Тогда же он женился. В 1927 году в семье родилась дочь Евгения. В то время он подрабатывал секретарем председателя Всесоюзного общества
культурной связи с заграницей (ВОКС). Председателем ВОКС была сестра
Льва Троцкого и жена Льва Каменева Ольга Давыдовна Каменева.
«Впоследствии это сыграло очень страшную роль в папиной судьбе», —
вспоминает дочь Владимира Соломоновича, Евгения Владимировна Смирнова.

В начале 1930-х вместе с группой молодых инженеров Маркович был направлен в загранкомандировку в Германию и США для ознакомления с делом паровозостроения и эксплуатацией железных дорог. Именно опыт и знания, привезенные из заграничной поездки, Маркович попытался воплотить в дальнейшей своей работе.

Вернувшись в Москву, он был назначен директором Института реконструкции тяги при Наркомате путей сообщения (НКПС). В это время институт работал над созданием паровоза для тяжелых поездов, и по работе Владимиру Соломоновичу часто приходилось ездить в Луганск на Ворошиловский паровозостроительный завод.

Маркович сделал ставку на разработку паровоза типа 2-7-2, но в 1935 году паровоз этой серии был признан технически ошибочным.

В феврале 1935 года наркомом путей сообщения был назначен Лазарь Каганович, который начал активно бороться с «вредительством» в системе транспорта и в первую очередь с т.н. «предельщиками», утверждавшими, что технические возможности железнодорожной системы страны исчерпаны, и транспорт работает «на пределе». «Предельщики создавали атмосферу полной безответственности за срыв государственного плана перевозок, давая квазинаучное оправдание негодной работы остальных железнодорожников, разлагая дисциплину на железных дорогах. Поэтому между «предельщиками» из научных институтов и их единомышленниками в аппарате НКПС была тесная идейная и практическая связь — в этом была их сила», — писал много позже в своих воспоминаниях «Памятные записки» Лазарь Каганович.

В марте-апреле 1935 года Каганович издал несколько приказов, в том числе № 83Ц «О борьбе с крушениями» и № 99Ц «Об антигосударственной линии в работе Научно-исследовательского института эксплуатации и отдела восточных дорог эксплуатационного управления НКПС», которые положили начало репрессиям в системе Наркомата путей сообщения.

На февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года Каганович уже докладывал о результатах чистки в НКПС: «Мы в политаппарате дорог и НКПС разоблачили 220 человек. С транспорта уволили 485 бывших жандармов, 220 эсеров и меньшевиков, 572 троцкиста, 1415 белых офицеров, 282 вредителя, 449 шпионов. Все они были связаны с контрреволюционным движением».

В сборнике «История железнодорожного транспорта России и Советского Союза» приводятся следующие данные: «В 1936-1938 годах необоснованно арестовали 12 заместителей наркома путей сообщения, многих начальников дорог. Были арестованы один за другим три начальника Северо-Кавказской дороги, четыре начальника Московско-Курской и четыре начальника Томской дороги. Руководящим работникам железнодорожного транспорта предъявлялись невероятные, надуманные обвинения. Например, в следственном деле Г. И. Благонравова, бывшего заместителем наркома путей сообщения (расстрелян 16 июня 1938 года. — ред.), записано, что «он являлся участником антисоветской заговорщицкой организации правых, принимавших участие в подготовке вооруженного захвата власти в стране, проводил вредительство на железнодорожном транспорте, готовился к совершению террористического акта над Кагановичем и Ежовым».

Репрессиям подверглись сотни руководящих работников, инженеров, ученых, служащих и рабочих-железнодорожников, в том числе наркомы путей сообщения разных лет Ян Рудзутак, Моисей Рухимович (расстреляны 29 июля 1938 года) и Алексей Бакулин (расстрелян 7 марта 1939 года), декан путейского факультета МИИТа профессор Василий Крачковский (расстрелян 28 августа 1938 года), редактор газеты «Гудок» Аркадий Спиваковский (расстрелян 8 февраля 1938 года) и его заместитель Дмитрий Кузьмич. По процессу антисоветского «троцкистского центра» помимо основных обвиняемых проходили и некоторые руководители НКПС: заместитель наркома путей сообщения Яков Лившиц, заместитель начальника Центрального управления движения НКПС Иван Князев, заместитель начальника Свердловской дороги Иосиф Турок (расстреляны 1 февраля 1937 года) и др.

В.С. Маркович с женой и дочерью

В 1936 году Марковича сняли с поста директора Института реконструкции тяги, затем исключили из партии и направили на работу инженером технического бюро в депо станции Верещагино Пермской железной дороги. «Я помню — я все-таки тогда уже была относительно большая — что родители все время были очень взволнованы, и были разговоры о том, что Андреева (с октября 1931 по февраль 1935 года нарком путей сообщения. — ред.) и папу обвиняли в том, что они заявляли, что рельсы железной дороги, которые имеются в Советском Союзе, не приспособлены для вождения очень тяжелых поездов. Что существует у этих железных дорог предел тяжеловесности поездов, и что более тяжелые поезда по этим дорогам водить опасно. И вот я знаю уже сама, что их за это назвали «предельщиками». Была громадная кампания в газетах против «предельщиков»», — вспоминает Евгения Владимировна Смирнова.
Владимира Соломоновича арестовали 27 января 1937 года в Москве, когда он на время приехал к родным.

“Я ничего не слышала, когда был обыск, когда папу уводили, мама не дала меня будить. И когда я проснулась, и папы не было, она сказала, что папа уехал в командировку. Так как это достаточно [часто] бывало в нашей жизни, то я не придала этому никакого особенного значения», — рассказывает Евгения Владимировна.

Имя Марковича упоминается в докладе Кагановича на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года: «Мы арестовали тогда постепенно несколько групп. Первая группа в НКПС была арестована — группа Кудреватого: профессор Кудреватый, Васильев, Братин; вторая группа — Беккера, так называемая молодых, которая непосредственно работала с Арнольдовым; третья группа была арестована — группа паровозников Марковича, который был законодателем в области паровозного хозяйства и который в течение нескольких лет противодействовал — и удавалось ему противодействовать — паровозу ФД (грузовой паровоз «Феликс Дзержинский. — ред.), который оказался отличным паровозом».

В ночь на 8 марта 1937 года арестовали и жену Марковича Евгению Александровну Штерн — по обвинению в контрреволюционной троцкистской деятельности.

«Мама меня не разбудила, она со мной не попрощалась и не разбудила, и меня не тронули, хотя конечно, был снова обыск. И когда я проснулась, со мной была бабушка. Когда спросила, где мама, мне сказали, что мама уехала к папе. И довольно долго, я думаю, что больше года, я не знала, что случилось в нашей семье <…> Я узнала об этом очень страшным образом, мне об этом сказали девочки в классе. И для меня это было страшное потрясение. И с этого времени довольно долго меня, не постоянно, конечно, но все-таки преследовал сон, в котором маму на каком-то чердаке, почему-то, расстреливают», — вспоминает Евгения Владимировна Смирнова.

Евгении Александровне дали пять лет тюремного заключения. Первые два года она отсидела в Ярославской тюрьме вместе с Евгенией Гинзбург. Затем ее отправили в лагерь на Колыму.

Владимир Соломонович Маркович провел в тюрьме полтора года изнурительных допросов. Ему припомнили все: и работу с сестрой Троцкого, и работу на КВЖД, и загранкомандировку в Германию и США, и родство с троцкистскими элементами, и «вредительство» в НКПС.

15 июня 1939 года по обвинению в «шпионаже и участии в контрреволюционной организации» Марковича приговорили к расстрелу. На суде от отказался от всех данных им в ходе следствия показаний. «Я понимаю, что в настоящей обстановке партия никому не может верить на слово и должна тщательно проверить человека. Но меня проверяли, ничего преступного за мной не нашли. И теперь я прошу закончить мое дело и дать мне возможность работать как советскому инженеру, отдавая все свои силы и знания на благо Родины», — таковы были его последние слова.

Приговор был приведен в исполнение через два дня — 17 июня 1939 года. Ему было 35 лет.

Евгения Александровна вернулась в Москву лишь в 1955 году. Первое, ложное свидетельство о смерти мужа она получила в 1956 году. В нем значилось, что он скончался в 1942 году. Ни причина смерти, ни место смерти не были указаны. И лишь много позже родственники узнали правду.

Владимир Соломонович Маркович был реабилитирован в 1956 году.

Фото: Марина Бобрик