Вот смотрите, такое вот отвратительное зрелище: дело происходит в Барнауле, примерно через три часа после того, как мы открыли один из пяти первых в городе мемориальных знаков «Последнего адреса», 14 февраля.
Подъехали на двух машинах, одну, оклеенную патриотической символикой, оставили «на атасе» за углом (у нас есть съемка с другой камеры), другую подогнали вплотную к тому месту, где висит табличка. Вылезли вдвоем, отвинтили наш знак заранее припасенным шуруповертом и молча уехали.
Пока отвинчивали, подошли люди — жители дома, работники магазина напротив, случайные прохожие, — пытались этих дуболомов как-то остановить. Но те отмахнулись: «Нам сказали снять — мы и снимаем». Сказали им, да…
Конечно, это только одна табличка из пяти: но зато самая заметная, установлена в самом людном месте, та, про которую больше всех говорили и писали, где больше людей собралось. Здесь жил Максим Ефимович Гольдберг, начальник строительства и первый директор Барнаульского Меланжевого комбината, одного из крупнейших предприятий города до сих пор. Расстрелян в октябре 1937, в возрасте 37 лет. Внучка Гольдберга специально приехала из Москвы посмотреть на то единственное место, где теперь будет написано имя ее деда: расстрелян он был в Новосибирске, закопан в общей могиле.
После этого дня, когда в Барнауле установили первые таблички, вышло множество замечательных публикаций в местных изданиях, даже региональный выпуск «Вестей» и городской телеканал новостей отозвались хорошими, разумными репортажами в вечерних выпусках. Очень много благодарных слов сказали нам на комбинате, где помнят первого директора. Полный зал набился на вечернюю лекцию о «Последнем адресе». Ни одного недовольного слова мы не услышали ни от городской администрации, ни от районной управы. Жители многоквартирного дома дали свое формальное согласие на установку знака.
А эти подонки — приехали, сняли и увезли с собой.
Участников проекта «Последний адрес» часто спрашивают, много ли случаев вандализма с нашими мемориальными знаками. Так вот: на почти 200 уже установленных знаков, этот — первый случай самого настоящего вандализма. Когда тайно, воровато оглядываясь, локтями отпихивая прохожих и жителей дома, отодрали и увезли. И ведь потом, скоты, не признались.
Есть случай в Твери, где табличку открыто распорядилась снять городская администрация: им захотелось, чтоб мы им принесли формальное прошение от правления нашего Фонда. Ну, принесем, нам не трудно. Табличку нам вернули, решение о демонтаже предъявили на официальном бланке, и столь же официально пообещали все восстановить, когда придет нужная бумага.
Есть один случай в Москве, где какая-то истеричная дама, единственная во всем многоквартирном доме, пожаловалась в ДЭЗ, — и там тоже приняли решение «во избежание конфликта» снять две таблички и вернуть нам.
Был случай в Петербурге, где какие-то бомжи позарились на кусок нержавейки, вообще не прочтя, что там написано, и не понимая, что они несут в пункт приема металлолома.
А вот такого: осознанной вороватой подлости — чтоб дождались, пока люди разойдутся, и выдрали, — такого не было. Барнаул — первый город, где нашлись подонки. Один случай из двухсот. Ну, рано или поздно где-то это должно было случиться.
Кто это был? НОД-овцы — такая новая реинкарнация «Наших», погромное национал-патриотическое движение, составленное из провокаторов и дуболомов на вечном подсосе у спецслужб? Скорее всего они. А может и еще какие-нибудь доброжелатели в штатском и с красными корочками где-то глубоко во внутреннем кармане. Какая разница. Неинтересно копаться. Характерно, что сами они трусливо молчат.
Понятно же, что честное дело вот так — воровато оглядываясь и мрачно сопя от усердия — не делают. Ни один подонок не посмел открыто сказать: это мы, вот потому-то и потому-то. Стыдно и страшно им.
Мы, конечно, будем продолжать дело «Последнего адреса». Похоже, что наша работа переходит в некую новую стадию. Какую-то часть табличек будут тихо, молча, стараясь не привлекать внимания, отдирать и увозить. Но какая-то останется. И каждый раз это будет создавать волну острого и заинтересованного обсуждения, — такую, как сейчас поднялась в Барнауле.
А вот за этим и нужен «Последний адрес». Сколько раз сказано: наша цель — не увесить табличками все стены квадратно-гнездовым способом, а собрать людей вокруг. Чтобы люди помнили о невинно погубленных согражданах и просто соседях, говорили о жертвах, детям объясняли, думали о ценности каждой человеческой жизни, о бессмысленной жестокости власти, у которой всегда находятся «задачи поважнее», чем судьбы людей.
«Последний адрес» уже есть, и его вместе с этой табличкой с мясом не выдрать из человеческой памяти. И в Барнауле — девятом уже городе народного проекта, который превратился в движение, — он тоже уже есть. Всё, поздно, не отвинтить и не унести. И будет развиваться дальше, хоть вы нагоните батальон ваших тупых балбесов.
www.poslednyadres.ru — приходите и помогайте. Мы едем в новые города. Мы продолжаем.