Восьмого декабря в институте «Стрелка» в Москве прошла открытая мастерская проекта «Последний адрес». Его цель — установить мемориальные знаки на домах репрессированных — последних адресах жертв Большого террора.
Все начиналось с проекта «Мемориала» «Топографии террора» несколько лет назад. Историки хотели обозначить мемориальными табличками дома, связанные с массовыми репрессиями: здания КГБ, тюрьмы, лагеря, кладбища… Но затем журналист Сергей Пархоменко предложил сделать русский вариант немецкого проекта «Камни преткновения» художника Гюнтера Демнига, благодаря которому 11 стран Европы установили больше сорока тысяч мемориальных табличек с именами жертв Холокоста.
В основе «Последнего адреса» будет лежать созданная обществом «Мемориал» база данных о репрессированных, деньги на мемориальные знаки планируется собирать за счет добровольных пожертвований — так чтобы любой житель Москвы мог заплатить за установку знака для конкретного человека: родственника, соседа, бывшего жителя своей квартиры или просто чужого человека, расстрелянного семь десятилетий назад.
Единого организатора у проекта тоже нет, в инициативную группу вошли Сергей Пархоменко, архитектор, ректор архитектурной школы МАРШ Евгений Асс, сотрудники общества «Мемориал». Целый день 8 декабря несколько десятков художников, архитекторов и дизайнеров обсуждали, как должны выглядеть мемориальные знаки, а правозащитники, историки и журналисты — как, собственно, их устанавливать и кому. Вдруг оказалось, что в очевидном в принципе деле не ясно вообще ничего. Устанавливать ли знаки только расстрелянным (30 тысяч человек в Москве), или еще и выжившим, вернувшимся из лагерей и реабилитированным (сотни тысяч)? А белым офицерам? А репрессированным и реабилитированным сотрудникам КГБ и членам расстрельных «троек»? И что если первыми устанавливать таблички пойдут именно им — ФСБ не бросает своих? Как уговорить владельцев частных домов поставить рядом с витриной своего прекрасного бутика табличку с именем неизвестного лагерника? Как убедить московские власти вступиться? И, наконец, что делать, если из одного дома увели два десятка человек и мемориальными табличками, если их разрешат, придется выложить стену?..
На обсуждении стало ясно, что эти вопросы — об общей вине, исторической памяти, минусах закона о реабилитации, — не обсуждали лет 25. И, в общем, теперь не важно, сколько мемориальных знаков будет сделано и как они будут выглядеть. Главное, что их установка должна вызвать разговор, которого не было так долго, что, казалось, никогда уже и не будет.