Санкт-Петербург, Моховая ул., 30
На карте На карте

| 14 февраля 2021

Доходный дом Кельберга на Моховой, 30 был построен в 1832 году. Здесь в 1845-1868 годах жил и умер композитор А.С. Даргомыжский. После его смерти в доме продолжала жить и устраивать музыкальные вечера дружившая с ним семья музыкантов-любителей Пургольд. Живший здесь мастер-кондитер Роман Румянцев также был любителем музыки. В 1941 году он был арестован, этот дом стал для него «последним адресом». Его внучка Светлана Кобышева-Кузьмина подала заявку на установку памятного знака.


Роман Мефодиевич Румянцев родился в 1885 году в деревне Слобода Ржевского уезда Тверской губернии. «Когда он приехал в Петербург, неизвестно, - рассказывает его внучка Светлана. - В протоколе допроса 1941 года он сообщает, что его сестра, Татьяна Мефодиевна Подвинцева, проживает с мужем в Чите. Профессия деда: «кондитер по конфетному делу». Дед женился на моей бабушке в 1919 году, невесте было 18 лет, а жениху 32 (дед убавил себе возраст, на самом деле ему было почти 34 года)».

Жену Романа Мефодиевича звали Надежда Дмитриевна Румянцева, она была родом из карельской деревни, приехала в Петербург в возрасте 10 лет, жила в услужении, «в няньках». Дочь Галина родилась у них в 1929 году. Семья жила на Моховой улице, 30. Согласно справке из Жилконторы, Румянцевы занимали две комнаты в квартире № 32 на третьем этаже дома.

Внучка Светлана продолжает рассказ:

«Бабушка училась в университете, а дедушка служил в Красной Армии с 1919 по 1920 год в автомотоциклетной роте разведчиком. Во времена НЭПа Роман Мефодиевич организовал частную мастерскую по производству конфет, которая была очень успешной. Бабушка в рассказах о том времени вспоминала свой немецкий дамский(!) велосипед. Дед был артистичным, играл на гитаре, купил белый кабинетный рояль, самоучкой играл на нем и пел. Маму мою Галину Романовну с детства учили музыке, у нее был прекрасный слух. В описи изъятых при конфискации имущества вещей значатся «вазы и бюсты, картины маслом в дубовых рамах, патефонные пластинки, музыкальный ящик, театральный бинокль, ломберный столик...».

Дед очень любил жену и дочку, заботился о них, и в письмах из блокадного Ленинграда упоминал о посылках, которые он собрал и послал семье в эвакуацию. Мама вспоминала Романа Мефодиевича с большой нежностью, о том, как они любили гулять вместе, взявшись за руку. Дед любил сам красиво одеться, и покупал красивые вещи для жены и дочки. В доме была прислуга, няня первого ребенка, умершего от скарлатины, была совсем молодой деревенской девушкой. Дед поощрял бабушку в ее тяге к образованию. После изучения курса истории искусств в университете бабушка училась в Педагогическом институте и работала учителем русского языка и литературы в школе № 185».

В июле 1941 года Надежда Дмитриевна с дочкой уехали в эвакуацию вместе со школой, где она работала. Роман Мефодиевич остался один в осажденном городе. Он очень тосковал в одиночестве. В письмах жене и дочери в октябре 1941 года Роман Мефодиевич писал: «Места не нахожу себе в своей квартире, все один, один». Там же он сообщил, что подал в военкомат заявление с просьбой отправить его на фронт добровольцем: «Все равно умирать, или я буду убит на кровати спящим от бомбежки и в жестоком одиночестве, так лучше смерть принять среди товарищей в бою, защищая (неразборчиво. – ред.) жизней, а также и свою».

До ареста Роман Мефодиевич работал директором завода браги и кваса Райпищепромкомбината, расположенного в Ораниенбауме, временно жил там по адресу: Красная Слобода, 3. Завод во время войны был вынужден сокращать производство. Сотрудники завода, попавшие в тяжелые обстоятельства, написали донос на своего директора и дали на него клеветнические показания.

В постановлении на арест Румянцева указано, что он якобы проводит среди рабочих завода контрреволюционную агитацию и, среди прочего, «распространяет клеветнические слухи, возбуждающие тревогу у рабочих, о том, что в Ленинграде голод».

17 ноября 1941 года Роман Мефодиевич Румянцев был арестован в Ораниенбауме. Далее дело развивалось по-военному стремительно: 19 и 20 ноября состоялись два допроса, на обоих Румянцев отрицал свою вину. 20 ноября ему объявили о том, что ему избрана мера пресечения в виде содержания под стражей, и в этот же день сообщили об окончании расследования, дав 20 минут на ознакомление с материалами дела. После ознакомления Румянцев заявил, что добавить к своим показаниям ему нечего, а показания свидетелей он считает клеветническими. Уже 22 ноября было готово обвинительное заключение, а 23 ноября оно было утверждено в подготовительном заседании Военного трибунала. В тот же день состоялось само судебное заседание: без участия сторон обвинения и защиты, но с вызовом свидетелей.

Приговором Военного трибунала Приморской опергруппы от 23 ноября 1941 года Румянцев был признан виновным в том, что «в августе и сентябре 1941 года среди рабочих мастерской неоднократно высказывал пораженческие настроения и вел контрреволюционные разговоры о Советской печати, чем и совершил преступление, предусмотренное ст.58 п.10 ч.2 УК РСФСР». Роман Мефодиевич был приговорен к лишению свободы в исправительно-трудовом лагере сроком на 10 лет с поражением в правах и конфискацией имущества. 16 января 1942 года личное имущество Романа Мефодиевича было описано и вывезено в магазин № 27 Ленскупторга для реализации.

Не позднее 28 ноября 1941 года он был переведен из Ораниенбаума в Кронштадтскую тюрьму. Едва пережив первую блокадную зиму в заключении, 1 марта 1942 года Румянцев умер. Ему было 56 лет.

Роман Мефодиевич Румянцев был реабилитирован лишь в 1996 году. В том же году его дочь получила официальный ответ:» Главный информационный центр МВД РФ, ИЦ ГУВД СПб и ЛО, Управление ФСБ по СПБ и ЛО сведениями о причине смерти, месте захоронения Вашего отца не располагают».

«Дед был смелым, гордым и независимым человеком», - завершает свой рассказ о нем Светлана Кобышева-Кузьмина.

Документы следственного дела

Церемония установки таблички "Последнего адреса": фото

Фото: Егор Остапущенко
***
Книга памяти "Ленинградский мартиролог" содержит сведения еще об одном репрессированном, проживавшем в этом доме: это Иван Федорович Хромов. Если кто-то из наших читателей хотел бы стать инициатором установки ему мемориального знака, необходимо прислать в «Последний адрес» соответствующую заявку.
Подробные пояснения к процедуре подачи заявки и ответы на часто задаваемые вопросы опубликованы на нашем сайте.

Мы с большим сожалением сообщаем, что табличка по этому адресу была демонтирована неизвестными. Мы не теряем надежды на то, что она будет восстановлена.


Неправильно введен e-mail.
Заполните обязательные поля, ниже.
Нажимая кнопку «Отправить» вы даете согласие на обработку персональных данных и выражаете согласие с условиями Политики конфиденциальности.