В 1930-е годы в Закамске ударными темпами строился комбинат «К», ныне известный как «Пермский пороховой завод», а вокруг него – бараки и каркасно-засыпные дома для рабочих. Такие здания возводились наспех и быстро приходили в негодность. Многие бараки были снесены в 1950-1960-х годах, а на их месте возвели более крепкие двухэтажные каменные дома, пятиэтажные «хрущевки», со своей новой историей. О прежнем облике поселка напоминает 195-квартирный дом – первый кирпичный жилой дом в Закамске. Его строительство завершилось в 1940 году. В те годы адрес этого дома был таков: поселок Первомайский, 195 квартирный дом. Сегодня его адрес: Пермь, улица Закамская, 2.
На стене дома размещена мемориальная доска со следующим текстом: «В этом доме жил с 1971 по 1998 год Козлов Леонид Николаевич. Выдающийся ученый в области ракетной техники. Генеральный директор НПО им. С.М. Кирова, член-корреспондент РАН. Герой Социалистического Труда. Почетный гражданин Пермской области».
В списке «Мемориала» есть одно имя репрессированного, связанное с этим домом, – это Андрей Николаевич Щипакин. Заявку на установку мемориальной таблички его памяти подал пермский журналист Юрий Куроптев.
Андрей Николаевич Щипакин родился в 1903 году в Нолинском районе Кировской области. Он окончил Ленинградский химико-технологический институт по специальности технолог-химик-пороховщик. С середины 1930-х годов работал главным технологом завода № 98 им. С.М. Кирова Наркомата боеприпасов (ныне – ФКП «Пермский пороховой завод»).
В июне 1941 года, когда началась Великая Отечественная война, завод осваивал новые технологии, увеличивал продукцию. Но уже осенью того года начались аресты некоторых инженеров завода, а 15 декабря был арестован и Андрей Николаевич Щипакин. Судебное следствие установило, что в период 1934-1935 годов на заводе № 98 якобы возникла «диверсионно-вредительская группа», которая формировалась при активном участии подсудимого М.М. Книповича из лиц, враждебно настроенных к советской власти. В «диверсионно-вредительскую контрреволюционную группу» входили люди, занимавшие руководящие посты на заводе. Всего восемь человек, в том числе и главный технолог Щипакин. По мнению следствия, в задачи указанной «контрреволюционной группы» входила «активная борьба против советской власти путем подрыва оборонной мощи страны и создания условия для поражения Советского Союза в бою с капиталистическими государствами».
Военный трибунал Уральского военного округа (УВО) приговорил 18 августа 1942 года всех участников к высшей мере наказания с конфискацией имущества по ст. 58-2 и 58-9. На суд Андрей Николаевич был доставлен из тюремной больницы, позже его вновь перевели обратно в тюрьму. 20 мая 1943 года он умер в тюремной больнице. Причинами смерти указаны плеврит, туберкулез легких, миодагенерация сердца. Позже, 20 июля 1943 года, всем восьмерым участникам дела приговор был заменен на 15 лет исправительно-трудовых лагерей.
18 февраля 1954 года заключенный М.М. Книпович, осужденный в числе восьми человек по тому делу, находясь с лагере в Красноярском крае, написал заявление в Военную прокуратуру УВО в связи с новым расследованием предъявленного обвинения в 1942 году, в котором подробно изложил события тех лет: «Приехав на завод с полномочиями от зам. наркома боеприпасов и от главного управления, я привлек для разработки регламента всех специалистов, бывших на заводе в то время, и новая технология была выработана группой специалистов в 12-15 человек с участием, в том числе, представителей военной приемки армии и флота. Выработанный нами коллективно регламент был проверен в валовом производстве научно-исследовательской группой центральной заводской лаборатории под руководством инженера Носилова Г.А. И только после заключения НИС ЦЗЛ о возможности его применения новый регламент был представлен на утверждение директору завода Качалову и приказом введен в действие. Это не вызвало повышение брака, но дало резкое увеличение производительности цеха.
Однако вскоре после моего отъезда с завода в Москву, после 23 сентября 1941 года, новый начальник цеха решил осуществить «дальнейшую рационализацию» технологического процесса и дал распоряжение еще сократить обработку. Никакой предварительной проверки возможности такого технически неверного мероприятия он, конечно, не произвел. В результате начал расти брак и перестраховщики из руководства завода, ударившись в панику, не умея разобраться в причинах брака, поспешно отменили новый регламент, а затем объявили его «вредительским». Так и родилось клеветническое обвинение в том, что я будто бы создал в 1941 году «вредительский регламент военного времени».
Андрей Николаевич Щипакин был посмертно реабилитирован в 1954 году.
Церемония установки таблички проекта «Последний адрес»: фото
