Построенный в самом конце XIX века доходный дом № 203 по набережной Обводного канала принадлежал петербургскому купцу Ивану Борисову. По его инициативе рядом с домом был построен деревянный пешеходный мост, ведущий на другой берег Обводного канала, прямо к проходной знаменитого завода по производству резиновой продукции «Красный треугольник».
На этом заводе до своего ареста в 1937 году работал главным механиком производства Анатолий Михайлович Куликов. Жил он в том самом доме № 203 (в 1930-е годы дом имел номер 163), в большой пятикомнатной квартире. Две из пяти комнат занимала его семья: жена Мария Николаевна Федорова, старший сын Юрий и младшая дочь Нонна. В оставшихся трех комнатах квартиры жили родители, братья и сестра Анатолия Куликова.
Нонна Анатольевна Крысина в интервью так вспоминает эту квартиру: «И у нас была очень большая гостиная – пятьдесят метров, наверное – и там всегда стояла елка на Новый год. Огромная, под потолок. К нам ходили со всего двора ребятишки на елку. Помню, хороводы мы водили там, еще что-то. И в этой же гостиной – это как бы ее комната – жила моя тетя Кока [крестная]. Она всем Кока – никого не крестила, а всем Кока».
К моменту ареста Анатолию Куликову было 34 года. По воспоминаниям дочери, он знал два иностранных языка, очень любил жену Марию. Арестован был дома 17 июня 1937 года.
О причинах ареста отца в семье говорили так: «Была такая версия, что он не послал никого вместо себя в Москву, а поехал сам за оборудованием. Он механик. И когда привез вагон – запечатанный, опломбированный – стали открывать, он взорвался. И вот в этом обвинили его, что он, враг народа, сделал. И вот с этого началась вся эта эпопея».
Нонне Анатольевне было всего три года, она запомнила арест отца: «Отца помню, как уводили. А мать – не помню. Как мне сказали, это было через три дня, ее тоже увели. Вот пришли в этих тужурках кожаных два или три человека. Я у него на руках. Он меня держит, и вот в это время приходят эти мужчины и говорят: "Мы за вами". Или это у меня в голове, или я, может быть, помню эту фразу. Он совершенно спокойно передает меня матери, с рук на руки. Одевается и уходит. Это было буквально минут пять, эта процедура была».
В сталинских расстрельных списках Анатолий Михайлович проходит под категорией 2, то есть лагерное заключение. В сентябре 1937 года он был приговорен к 10 годам лагеря, 5 годам поражения в правах с конфискацией всего имущества.
Уже после реабилитации Нонну Анатольевну вызвали для выплаты компенсации: «И подают мне реестр наших вещей и говорят: "На все на это наложили вето, только четыре вещи были оценены". И оценили, значит: папин стол письменный, шкаф его, кресло и еще какую-то четвертую вещь. И вот эти вещи нам оценили в двадцать пять рублей. Мы, кончено, обрадовались и этим деньгам. Нам с матерью было туго».
В конце мая 1938 года Анатолий Куликов прибыл в лагерь на Колыму. Пережив колымское лето и осень, 13 ноября 1938 года умер в заключении. Как сказано в справке, «причина смерти – общее ознобление при общем физическом ослаблении». Анатолий Куликов захоронен на кладбище прииска Верхний Ат-Урях Ягоднинского района Магаданской области.
Вот как описывает в своих воспоминаниях этот золотой прииск бывший колымский заключенный Михаил Миндлин: «Прииск Верхний Ат-Урях был изрезан целой системой водоотводных каналов и канав. Нагромождение высоченных отвалов промытых "песков", высокие, похожие на лыжный трамплин промывочные приборы, разведочные шурфы. Много открытых забоев, в которых трудились бригады заключенных, вооруженных кайлами, ломами, лопатами и тачками. Добывали пески, в тачках отвозили на эстакады, под которыми стояли небольшие вагоны, запряженные лошадьми. Наполненный грунтом вагон лошадь тянула на промывочный прибор по рельсовой дороге. В конце смены, поздно вечером производилась выемка немытого золота, которое в специальных запломбированных банках отправлялось под охраной в золотоприемную кассу прииска. Вся долина была окружена высокими сопками».
Нонна Анатольевна вспоминает: «Некоторые ведь выжили. И мать с ними встречалась. Я уже взрослая была, но почему-то она меня с ними не знакомила, и так я и не знаю, с кем папа там сидел. Но говорят, что он был очень хороший человек, передовой коммунист. И когда к нему применяли там какие-нибудь меры, он объявлял голодовку».
Через месяц после вынесения приговора Куликову его жена Мария Федорова была осуждена на пять лет лагерей как «член семьи изменника родины». Срок отбывала в Горной Шории, после освобождения до конца войны осталась там вольнонаемной, забрав к себе дочь.
За эти годы Нонна Анатольевна сменила несколько детских домов и домов ребенка, едва не была удочерена заведующей детского дома, жила с бабушкой и Кокой, затем – после освобождения матери и суда между матерью и Кокой за опекунство над Нонной – осталась с матерью.
После войны Нонна и мать переехали в Бишкек: «Приехали мы в этот Бишкек, пошли побираться. Чужой город. Никого, нигде, ничего, никто не знает. Мать, она и при папе не работала, когда была замужем. И потом после тюрьмы у нее какие-то были справки, что она очень больная. Она в 40 лет совершенно была беззубая, только вот такие вот волосы ниже колена, красивые у нее волосы были».
Нонна Анатольевна рано начала работать. К моменту реабилитации она уже работала за станком на одном из фрунзенских заводов. «В 53-м Сталин умер. А в 54-м пришла нам всем реабилитация, вот этим репрессированным врагам народа. И матери тоже пришла бумага эта. И она: "Вот мы теперь поедем в Ленинград и заживем". Приехали в этот же дом, где мы жили. И нам вместо этой пятикомнатной квартиры дали восемь метров комнатку. И клопы были, и блохи – коммуналка большая».
Вернувшись в Ленинград, Нонна Анатольевна устроилась шлифовщицей на завод «Красный треугольник», где работал ее отец: «А когда я устроилась туда к нему на завод – его там очень хорошо знали – и вот, как только я пришла, мне: "Ой, Толькина дочка пришла"».
3 июля 2016 года на доме по адресу наб. Обводного канала, 203 родственники установили табличку (фото, видео) жившему здесь Анатолию Михайловичу Куликову. В этом же доме в годы Большого террора жил еще один человек, убитый собственным государством – Гавриил Дементьевич Феоктистов, заместитель главного бухгалтера Русского музея.
Фото: Инициативная группа «Последнего адреса» в Санкт-Петербурге