Санкт-Петербург, Кирочная улица, 6

Доходный дом И. М. Екимова по адресу Кирочная улица, 6 построил в 1908-1909 годах известный мастер модерна Вильгельм Иванович Ван-дер-Гюхт. Первые два этажа фасада облицованы гранитной «шубой», дом украшают чугунные ворота с рисунком из стеблей и бутонов роз. Над гранитным подъездом располагалась скульптурная композиция из женских и детских фигур (утрачена осенью 2016 года). В годы блокады дворовой корпус дома был значительно поврежден попаданием бомбы.

В этом доме в отдельной четырехкомнатной квартире на четвертом этаже жил Николай Петрович Богданов с женой Евгенией Александровной и сыном Сергеем. Квартира принадлежала родителям Евгении Александровны. К середине 1930-х в ней также жила ее мать Евгения Федоровна Целибеева и брат, летчик-испытатель Николай Александрович Целибеев, который, впрочем, очень редко бывал в Ленинграде.

Николай Петрович Богданов родился в Петербурге в 1893 году в большой семье из 11 человек. Его мать была неграмотной, отец — богомаз, писал иконы. В свое время Богдановы переехали в Петербург из Новгородской губернии. Неизвестно, где учился Николай Петрович — возможно, он окончил реальное училище.

Он воевал в Первую мировую войну, дослужился до офицерского чина и был награжден георгиевским крестом. Его сын Сергей Николаевич Богданов вспоминает, что в квартире часто собирались бывшие сослуживцы отца — три-четыре человека — и именно эти встречи назывались в уголовном деле контрреволюционными сборищами, на которых якобы обсуждались планы убийства Жданова. Первая жена и дочь Николая Богданова жили в Финляндии, он навещал их, пока была такая возможность, и этот факт тоже не остался без внимания следователей.В 1925 году Николай Богданов женился на Евгении Целибеевой, в 1926-м у них родился сын Сергей. Не имея специального образования, Николай Богданов много лет работал инженером-конструктором 1-го Ленинградского молочного завода на Московском проспекте. Значительно позже, уже работая на кафедре Холодильного института, Сергей Николаевич встречал тех, кто знал его отца по работе на Молзаводе и отзывался о нем как о хорошем специалисте.
По словам Сергея Николаевича, арест отца был ожидаемым: антисоветские разговоры в семье велись, да и к концу 1937 года в доме уже было арестовано несколько соседей. Ночью 20 декабря 1937 года в квартире произошел обыск, Николай Петрович зашел в комнату к сыну, молча поцеловал его на прощание. «Спустя три дня после ареста был неожиданный звонок, я это помню, мама подскочила к телефону, и отец спросил, живы ли мы, все ли в порядке. Разговор длился меньше минуты. Видимо, отцу дали возможность понять, что семью не тронули. Наверное, и это повлияло на его дальнейшее поведение там, в этом Большом доме… Совершенно очевидно, что применялись нечеловеческие пытки, потому что если вначале он всё отрицает — бессмысленные, дурацкие вопросы — и после этого начинает во всем признаваться, то можно представить себе, что делали с человеком, как его пытали — в полном смысле этого слова».

Евгения Александровна Богданова в ссылке в Кустанае, 1938 г.

На следующий день после ареста Николая Богданова половина квартиры была опечатана, в нее вскоре вселили семью заведующего гаражом расположенного неподалеку Дома офицеров. Жене и сыну Николая Богданова было предписано выехать в ссылку в город Кустанай в Казахстане. Продав рояль из ленинградской квартиры, Евгения Богданова смогла купить вскладчину с Натальей Добужинской (двоюродной сестрой художника Мстислава Добужинского) небольшой домик в Кустанае. Сергей Николаевич вспоминает, что вечерами ссыльные женщины «гуляли по Невскому»: перечисляли, какие заведения встречаются им на пути от Московского вокзала к Зимнему дворцу. В Кустанае Богдановы узнали от других ссыльных, что «10 лет без права переписки» означает расстрел, и что, скорее всего, Николая Петровича уже нет в живых. В 1939 году, благодаря хлопотам брата-летчика, Евгения Богданова с сыном смогла покинуть Кустанай и переехала в Ржев. В Ржеве Богдановы встретили Вторую мировую войну, из Ржева они были угнаны на работы в Германию. Сергей Николаевич работал в лагере в Хальберштадте, после освобождения служил в Красной армии и сумел вернуться в Ленинград только в 1947 году, в ту же квартиру на Кирочной, где его уже ждала мать.
Николай Петрович Богданов был приговорен к расстрелу 12 января 1938 года, расстрелян 18 января. Между арестом и приведением приговора в исполнение не прошло и месяца. Реабилитация пришла лишь в 1957 году. В начале 2000-х годов его сын установил на предполагаемом месте захоронения отца — в Левашовской пустоши — памятную плиту с надписью: «Богданов Николай Петрович. Убит сталинскими палачами в 1938 году». 11 декабря 2016 года 90-летний Сергей Николаевич Богданов закрепил на доме, где он родился и где в последний раз видел отца, табличку «Последнего адреса».


Фото: Евгения Кулакова

***

Книга памяти "Ленинградский мартиролог" содержит сведения о еще семерых  репрессированных, проживавших в этом доме. Если кто-то из наших читателей хотел бы стать инициатором установки мемориального знака кому-либо из этих репрессированных, необходимо прислать в «Последний адрес» соответствующую заявку. Подробные пояснения к процедуре подачи заявки и ответы на часто задаваемые вопросы опубликованы на нашем сайте.