Москва, Малый Харитоньевский пер., 6
На карте На карте

| 19 февраля 2017
Строение 1 и 2 дома № 6 по Малому Харитоньевскому переулку – исторически сложившийся архитектурный комплекс. С XVIII века он упоминается как городская усадьба, которая переменив многих владельце, в конце XIX века оказалась в собственности богатого золотопромышленника Николая Стахеева. Перестройку этой усадьбы под доходный дом в 1901 году Стахеев заказал архитектору Бугровскому. Непосредственно после 1917 года в доме располагались Комиссариат по литовским делам, а потом Польская дипломатическая миссия. В 1930-е годы здание было жилым.
Согласно базам «Мемориала», по крайней мере 8 жильцов этого дома были расстреляны в годы Большого террора. Двоим из них мы сегодня установили мемориальные таблички.

Степан Эммануилович Вильковиский родился в 1894 году в Симбирске в семье статского советника, преподавателя математики. В семье было шестеро детей. По воспоминаниям младшего брата Степана Эммануиловича, Якова Эммануиловича, тяга к филологии, ставшей впоследствии его специальностью, была у него с детства.
В 1905 году Степан поступил в Казанскую 3-ю мужскую гимназию, которую окончил в 1913 году, единственный на весь выпуск с золотой медалью. У него были прекрасные способности и к языкам, и к математике. Учась в старших классах, он подрабатывал репетиторством. “Он обладал удивительными способностями к языкам. Я хорошо помню, что приступая к изучению какого-либо языка, он прежде всего брался за грамматику. Меня это удивляло, и я как-то спросил – как это ты можешь изучать грамматику, не зная слов? Забыл, что он мне в ответ объяснял, но я понял, что, уже зная немецкий, французский, английский, латинский и греческий, он обладал огромным запасом словесного материала, позволявшем ему быстро овладеть новым языком. Например, я помню, что он без труда понимал итальянский язык – у него был сборник неаполитанских песен, и он их распевал по-итальянски”, — вспоминал брат. Помимо всего, у Степана был отличный музыкальный слух и приятный баритон.


Слева направо: Степан Эммануилович, его брат Николай Эммануилович, мать Вера Николаевна и отец Эммануил Яковлевич Вильковиские.
На правой фотографии:
Степан Эммануилович с сестрой Верой Эммануиловной.




Вообще он был красивым, одаренным молодым человеком с разносторонними способностями и талантами и с блестящим будущим; он был артистичным — в семье сохранилась программка любительского спектакля, в котором участвовал Степан. Известные казанские художники, ученицы Николая Фешина — его сестра, Вера Эммануиловна Вильковиская, и Надежда Сапожникова — писали его портреты.
После окончания гимназии Степан поступил в Казанский университет, выбрав в качестве специальности не математику, а лингвистику. “По окончании университета Стёпа должен был быть оставлен при кафедре сравнительного и общего языкознания в качестве профессорского стипендиата. Помнится, я как-то в это время спросил его, какова его специальность, и он мне ответил: «сравнительное языкознание индоевропейских языков». Все складывалось к тому, чтобы через несколько лет миру явился новый блестящий ученый в области языкознания. Однако разгоревшаяся к этому времени гражданская война поломала и его судьбу”, — пишет Яков Эммануилович.
После того, как белые взяли Казань, Степан вступил в белую армию добровольцем. Вильковиский ушел из Казани вместе с соединениями белой армии, в 1918 году служил в министерстве иностранных дел в правительстве Колчака в качестве переводчика, а также в отделе печати армии Колчака.
В Казань он вернулся лишь в начале 1921 года после серьезного ранения в ногу и работал на историко-филологическом факультете Казанского университета, где за ним все это время сохраняли вакансию профессорского стипендиата. Осенью 1922 года Вильковиский уехал сначала в Петроград, затем – в Москву, где стал работать в Коммунистическом университете трудящихся Востока (КУТВ). С осени 1924 по март 1932 года он преподавал русский язык в Объединенной военной школе РККА им. ВЦИК. С 1927 года параллельно работал в Университете трудящихся Китая им. Сун-Ят-Сена, а с 1929 года – вновь в КУТВе, где как человек, знакомый с основами тувинской фонетики и грамматики, работал над оформлением тувинского алфавита на основе латинского алфавита. Он в той или иной степени владел более чем 20 иностранными языками.
Вот что о своей работе в эти годы писал сам Вильковиский в автобиографии, составленной в 1933 году: «Все эти 10 лет, кроме преподавательской работы, я ни на день не прерывал научной работы, следя за научными достижениями как в общей области индоевропейского языкознания (мною почти ежедневно посещалась библиотека МГУ, а именно журнальный зал, а также за годы жизни в Москве мною составлена собственная библиотека по языковедению), так и в специальных областях, как, например, в славянском языковедении. За эти годы мною изучен санскрит, который в Казанском университете почти не преподавался. Работа среди многоязычного студенчества КУТВа толкнула меня на изучение ряда восточных языков, дальнейшая научная работа в области которых меня весьма привлекала. За последний год (1932) я весьма основательно занялся изучением монгольского языка и сделал в его изучении значительные успехи»
Личная жизнь Степана Эммануиловича складывалась счастливо: женившись на Маргарите Александровне Успенской-Климовой, учительнице, он, как писал в автобиографии, "нашел в жене верного друга и единство во взглядах на многие вопросы". У них родились два горячо любимых сына (1927г. и 1929г.). Благодаря общительному характеру и гостеприимству хозяев, в их комнате в коммунальной квартире по вечерам собирались интеллигенция, деятели искусства. Как вспоминала Маргарита Александровна, когда на предложение что-нибудь спеть гости откликались не сразу, начинал петь хозяин, а потом вступали и профессиональные артисты, вечер удавался на славу, гости расходились в прекрасном настроении.



Степан Вильковиский
Художник Вера Эммануиловна Вильковиская


Степан Эммануилович был арестован 9 февраля 1933 года. Через два с половиной месяца – 27 апреля 1933 года – он был приговорен к пяти годам исправительно-трудовых лагерей по статьям 58, пп. 2, 11 и 13 (вооруженное восстание с целью захвата власти, контрреволюционная деятельность). Срок отбывал в Сиблаге. Как вспоминал его брат, сам Вильковиский считал, что “обвинение у него дутое, ничего он не замышлял, всё это выдумано, но ничего никому доказать не может”.
Находясь в лагере в угнетающей обстановке, понимая ложность и абсурдность обвинения, Степан Эммануилович по мере возможности старался продолжить исследовательскую работу. Вот что писал он в письме к жене, Маргарите Александровне в 1933г.: "Ритусенька, родная, не беспокойся, но если соберёшься послать посылку, так вышли 2 пары портянок. синее галифе, шлем и сапоги старые (я их здесь починю), да 2-3 книги. Книги следующие: 1 — Streiberg. Gotische Elementarbuch, 2 — Hengler — Altisländische Elementarbuch, 3 — Boisacq.Dictionnaire etimologuie de la langue grecque." В другом письме список книг возрастает до 12 наименований, включающих работы по дифференциальному и интегральному исчислению; всего Гомера в одном томе — греческий текст с латинским переводом; словари, в том числе русско-финский словарик ("где то на полке или под полкой наверху. Я живу в теплице с одним финном и хочется от него поучиться финскому языку.").

Маргарита Александровна Вильковиская, урожденная Успенская-Климова, с сыновьями Александром и Эммануэлем.
В 1937 год в лагерях происходил массовый пересмотр дел по ранее вынесенным обвинениям. Степану Эммануиловичу был вынесен новый приговор за три месяца до окончания срока по первому приговору, и на этот раз его приговорили к расстрелу по статье 58, пп. 10, 11. Его дело за N 11075 начато 25 сентября 1937 г. и окончено 3 октября 1937 г. Вот что записано в обвинении от 2 октября 1937 года: «Обвиняется в организации и проведении антисоветской агитации среди заключённых, а при отбытии наказания в Яйском и Ново-Ивановском лагподразделении Сиблага НКВД являлся одним из участников контррев. группировки в составе бывших офицеров, проводивших контрреволюционную деятельность в лагере, высказывался о неизбежности падения Сов.власти в скором будущем по примеру падения в прошлом Римской империи, доказывая, что Сов.власть крестьянство уже довела до отчаяния". В справке, хранящейся в деле, записано, что он "открыто выступал по поводу содержания заключенных в лагерях, говоря, что Советское правительство содержит безвинных людей в лагерях и над ними издевается".
Фигурантов дела номер 11075 было четверо, и всех четверых приговорили к расстрелу. Дело было сфабриковано быстро, наспех, небрежно, а выбраны эти люди были исключительно по социальному признаку — из дворян.
Семья долгое время ничего не знала о судьбе Степана Эммануиловича. И только в 1956 году жена Вильковиского отправила в Верховный суд РСФСР запрос и получила в 1957 году ответ о пересмотре дела ее мужа и его реабилитации “за отсутствием состава преступления”. В выданной тогда справке о смерти значилась дата 1940 год. “Сейчас нам понятно, что в этой справке двойная ложь: во-первых, он не «умер», а его расстреляли, а, во-вторых «умер» он не в 1940 году, а в 1937-м” — писал его брат в своих воспоминаниях.
Вильковиского расстреляли 4 ноября 1937 года. Все обвинения, предъявленные ему, он отрицал и ни одного протокола допроса не подписал. Об этом стало известно в 1993 году, когда сыновья Степана Эммануиловича ознакомились с "делом". Каждый — каждый! — лист протокола допроса Степана Эммануиловича содержит ответы — "я отрицаю", "не состоял" (в контрреволюционной группировке), "показания свидетеля — ложные" , "я категорически утверждаю — это неправда"….. Он не согласился ни с одним пунктом обвинения.

Яков Янович Уталин родился в 1890 году в городе Эково Эковской волости Баусского уезда Курляндской губернии.

В 1907 году вступил в РКП(б).
К моменту ареста работал заместителем начальника цеха на заводе № 81 им. Молотова.
Якова Яковлевича арестовали 7 января 1938 года по подозрению в шпионаже. Во время предварительного следствия содержался в Бутырской тюрьме. Согласно обвинительному заключению, Уталин “передавал сведения шпионского характера, поддерживал связь с врагами народа, создавал политически нездоровое настроение среди рабочих, незаконно хранил огнестрельное оружие”.
Через полгода после ареста – 1 июня 1938 года – он был приговорен к высшей мере наказания по обвинению в “принадлежности к контрреволюционной националистической шпионской латышской организации и диверсионно-террористических намерениях”.
Приговор был приведен в исполнение 16 июня 1938 года. Ему было 48 лет. У него остались жена и двое детей: трехлетний сын Харис и годовалая дочь Херда.
В 1946 году жена Уталина умерла, а дети Харис и Херда оказались в детском доме. Вскоре у Хариса нашелся опекун, а девочка Херда (домашнее имя – Ляля) с 9 до 16 лет прожила в детском доме. Но каждые выходные и праздники соседи по коммунальной кваритире — Кристина Ивановна и Анна Васильевна Власова — по очереди забирали девочку к себе.

В 1989 года Яков Яковлевич Уталин был полностью реабилитирован.

19 февраля 2017 года в Малом Харитоньевском переулке состоялась церемония установки табличек памяти Степана Эммануиловича Вильковиского и Якова Яновича Уталина. Видео-репортаж с церемонии смотрите в нашей Медиатеке.

Фото: Ирина Стырикович

***
База данных «Мемориала» содержит сведения еще о шестерых репрессированных, проживавших в этом доме. Если кто-то из наших читателей хотел бы стать инициатором установки мемориального знака кому-либо из этих репрессированных, необходимо прислать в «Последний адрес» соответствующую заявку.
Подробные пояснения к процедуре подачи заявки и ответы на часто задаваемые вопросы опубликованы на нашем сайте.

Неправильно введен e-mail.
Заполните обязательные поля, ниже.
Нажимая кнопку «Отправить» вы даете согласие на обработку персональных данных и выражаете согласие с условиями Политики конфиденциальности.