Москва, Спиридоновка, 10

Дом 10 по Спиридоновке был спроектирован архитектором Петром Владимировичем Скосыревым для артистов Императорского Большого театра. Дату постройки справочники называют разную: и 1900, и 1905, и даже 1910 год. В 1941 году дом был надстроен и его облик изменился.

В доме проживали известные люди: бывший председатель КГБ Александр Шелепин, профессор Высших женских курсов Сергей Крапивин.

Согласно базам «Мемориала», по крайней мере пять жильцов этого дома были расстреляны в годы Большого террора по надуманным обвинениям. Сегодня мы установили мемориальные таблички двум из них: отцу и сыну Канненбергам. В случае с Александром Александровичем «Последний адрес» впервые установил табличку ссыльному. Текст таблички не стандартный: вместо даты ареста — дата ссылки.

Заявка на установку памятных знаков подала внучка Александра Александровича и племянница Анатолия Александровича Марианна Шуб.

Александр Александрович Канненберг родился в 1881 году в Нарве в семье служащего. Вскоре семья переехала в Баку (по другим данным, в том числе согласно автобиографии Александра Александровича, он родился после того, как семья переехала в Баку, хотя во всех официальных документах место рождения указан город Нарва). В семье было шестеро детей, трое их которых — Лев, Леонард и Елизавета — умерли в раннем возрасте. Отец семейства Александр-Роберт Канненберг работал бухгалтером и управляющим на разных заводах и нефтяных приисках, был личным помощником российского нефтепромышленника С. Г. Лианозова. Его жена Мальвина-Мария (урожденная Эстеррейх) была домохозяйкой.

Из автобиографии Александра Александровича: «До поступления в школу-прогулки по разным ценам. Отец наш был большой оригинал. Немец по происхождению, он преклонялся перед всем русским. Любил русских и стремился, чтобы мы также были бы чистокровными русскими. Нас не учили в детстве говорить по-немецки, хотя к тому были возможности, так как и папа, и мама прекрасно говорили на родном языке, но нам говорили: они (т.е. мы) живут в России и русский язык должны быть их родным языком, а все остальное потом приложится ".

Братья Александр и Юрий закончили Бакинскую первую мужскую классическую гимназию имени императора Александра III.

В 1903 году Александр поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета, но проучившись там два года, перевелся в Московский университет в связи с переездом семьи в Москву в 1905 году. В 1911 году Александр окончил университет , его брат Юрий годом позже — Медицинский университет в Москве.

Александр Александрович Канненберг

Юрий Александрович Канненберг

В 1913 году Александр Канненберг женился на Александре Андреевне Ракитиной, у них было трое детей, которых они назвали на букву «А»: Анатолий, Анастасия и Антонина. Анатолий родился за восемь лет до их официального брака, в 1905 году, в Санкт-Петербурге, Анастасия — в 1915 году, Антонина (Нина) — в 1918-м.

До Октябрьской революции Канненберг работал судебным следователем, потом юрисконсультом, затем присяжным поверенным.

«Семья жила в пятикомнатной квартире, хорошо обставленной <...> Папа любовно заботится об удобствах и красоте своего жилища. На паркетном полу лежали шкуры — медведя, леопарда, волка и барса. Люстры в комнатах, картины, вазы, шторы, книжные шкафы с книгами и рояль (Беккер). Постепенно шкуры и картины продавали — не хватало денег », — вспоминала много позже дочь Канненберга, Анастасия.

В августе 1917 года Александра Александровича призывали в армию, он служил прапорщиком в 122 артиллерийской бригаде. В ноябре 1917 года он поступил в Красную Армию, в 3-й легкий артиллерийский батальон 8-й стрелковой дивизии. В июле 1918 года приказом Наркома по военным делам он был назначен инструктором — заведующим разведкой.

Анатолий Канненберг

После окончания Гражданской войны Канненберг поступил на работу в Верховный суд по рекомендации своего гимназического друга, тогдашнего прокурора уголовно-следственной коллегии Верховного суда Андрея Вышинского.

«Несмотря на хорошее жалованье, папа больше года не смог работать в Верховном суде. Ему, следователю по особобольшим делам, клали на стол «дела» с резолюцией — «10 лет». «Мамашечка, — говорил он маме, — не могу это исполнить — у человека пять детей и нет состава преступления», — вспоминала Анастасия Александровна.

Канненберг работал юрисконсультом в разных учреждениях. «Кроме своей основной работы папа был избран общественным домоуправом. Он развел под окнами во дворе цветы: табак, резеду, настурцию, большую клумбу с красными георгинами. Во дворе соорудили два больших стола со скамейками, стол для пинг-понга, поставили столбы для волейбольной сетки. Крокет купили, мячи. Все игры хранились у нас, и папа выдавал их жильцам. Когда обрезали тополя, а их было много, мы строили из них шалаши и придумывали всякие сюжетные игры. А зимой строили горки и снежные городки ", — писала в своих воспоминаниях Анастасия Александровна.

Наступил 1937 год, и в семью пришла беда. В ночь с 16 на 17 марта арестовали Анатолия Канненберга, которая к тому моменту работал техником-строителем в конторе «Радиотранссеть».

«Толя очень любил спортивную одежду. Играл в волейбол и бильярд. Толя сам научился играть на рояле, замечательно лепил, мечтал стать архитектором, но в институте его не принимал — из-за происхождения », — пишет заявительница Марианна Шуб, внучка Александра Александровича и племянница Анатолия.

В своих воспоминаниях Анастасия Александровна приводит список соседей, которые были репрессированы в годы Большого террора:

«Кв.№1 — механик Гребнев

Кв.№ 4 — Толя, дали 7 лет, 9 сентября 1938 года погиб на Колыме

Кв.№ 6 — инженер Архангельский

Кв. № 7 — инженер Тимарев

Кв. № 8 — Стариков (по данным внучки Стариковых, никто в семье, к счастью, от репрессий не пострадал. - ред.)

Кв. № 9 — Артур Горте с женой и сыном

Кв. № 10 — юрист Вельсовский

Кв. № 11 — электромонтер Митя Молотков — 8 лет

Кв. № 12 — семья политкаторжанина

Правый флигель — сын дворника Миша Мельников

Каждую ночь, когда хлопала дверь в парадном, я вздрагивала, слушала тяжелые шаги, они поднимались выше, тогда все засыпали».

Вот как она описывает арест брата: «Пришли два человека. Обыск. Листали книги, бросали на пол. Толя сидел молча, бледнея на глазах. Мама плакала. Папа молчал. Перевернули даже мой матрас на кровати, где лежал мой дневник, бросили на пол. Тот, что писал, встал, сделал знак. Толя встал, я хотела проститься с ним — меня оттолкнули ... »

Через три с половиной месяца — 23 июня 1937 — года Анатолия приговорили к семи годам тюремного заключения по обвинению в « участии в террористической организации» (статья 58-10, ч.1), которые после были заменены отбытием в исправительно-трудовом лагере. По тому же делу проходил сосед Канненбергов Дмитрий Молотков.

Срок Анатолий отбывал в Магаданской области, на прииске «Туманный». По словам сестры Анатолия, Антонины, единственная весточка от него было письмо, брошенное в щель пола теплушки при пересылке и чудом дошедшее до родных.

Через год — 9 сентября 1938 года — он скончался в заключении, согласно официальному версии — от сердечной недостаточности.

«Когда началась война, решено было эвакуироваться, — рассказывает Марианна Шуб. — Сначала уехала Тата с Мариной (дочь Александра Александровича Анастасия и ее дочь. — ред. ) и тетей Аней. В августе к ним приехала бабушка Шура. Дед очень не хотел уезжать, писал в письмах, что он погибнет, если уедет из Москвы. Но в сентябре вышел сталинский указ о депортации всех немцев. (28 августа 1941 года Президиум Верховного Совета СССР издал указ “О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья”, согласно которому была ликвидирована Автономная Республика немцев Поволжья, а через неделю – 6 сентября – вышло постановление Государственного комитета обороны "О переселении немцев из Москвы и Московской области и Ростовской области". Все немецкое население независимо от места проживания в сентябре-октябре было практически полностью депортировано в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. – ред.) Дед написал письмо Вышинскому, с которым он учился в одном классе в гимназии, просил о помощи. Пока ждали ответ, дед спрятался у своей родственницы Комаровой, а в их квартире дежурил солдат и не выпускал из квартиры маму и папу. Через несколько дней пришел ответ: Вышинский разрешил деду выехать в ссылку туда, где уже была бабушка, Тата с Мариной и тетя Аня. Дед с мамой и папой пошли в отделение милиции, где им всем поставили штампы в паспорта о том, что они высылаются из Москвы ».

6 сентября 1941 года Канненберг был выслан из Москвы в Татарскую АССР как "лицо немецкой национальности".

«Дед сначала работал, потом стал ходить по деревням с сумой и побираться. От голода и лишений (дед страшно переживал трагедию с Толей) он сошел с ума, и Тате пришлось отвезти его в Казань в больницу. Там он умер в полном одиночестве 10 августа 1943 года », — поясняет Марианна.

После войны семья вернулась в Москву, но в квартире, в которой жили Канненберги, уже жили другие: «Квартиру занял начальник милиции. Когда мама вернулась в Москву и пришла домой, ее не пустили в квартиру. Начальник милиции написал донос на маму. Маму вызвали в отдел НКВД, полковник выслушал всю историю семьи и не дал ход, а заставил милиционера отдать вещи и мебель. Мебель и разные вещи были выставлены просто во двор. Маме помогли ее друзья: что-то удалось сохранить, что-то пришлось продать », — пишет Марианна.

Отец и сын Канненберги не были единственными жертвами репрессий. Брат Александра Александровича, Юрий в Первую Мировую войну был военным врачом, после революции работал главным врачом в больницах Орла и Ливнах. В ноябре 1941 года Ливны заняли немцы, но Юрий Александрович не бросил своих больных, остался в больнице и стал главным врачом всего города, но через месяц город был освобожден от немцев, и Юрия Александровича арестовали. 15 мая 1942 года его расстреляли.

Все трое были затем полностью реабилитированы — посмертно.

Церемония установки табличек «Последнего адреса» (фото, видео)

Фото: Мария Олендская