Москва, Орлово-Давыдовский переулок, 2/5
На карте На карте

| 08 октября 2017
По некоторым данным, дом был построен в 1928 году в типичном для  1920-х годов конструктивистском стиле, архитектор неизвестен. По сведениям Мемориала, не менее 12 жильцов этого дома были расстреляны в годы «Большого террора». Троим из них сегодня мы установили мемориальные таблички.

Заявку на установку таблички Павлу Ивановичу Баранникову прислала его правнучка Екатерина Ершова. Она же написала текст о прадеде, который мы публикуем ниже:

Павел Иванович Баранников родился в 1899 году в Калуге. К моменту его знакомства со своей будущей супругой Ольгой Ивановной, проживавшей в то время в Боровске, он уже занимал высокую командирскую должность в Красной армии. На фотографии, сохранившейся в семейном архиве, видны две шпалы в петлицах, что соответствует современному майору.


Ольга Ивановна и Павел Иванович Баранниковы, Боровск
Как вспоминала Ольга Ивановна, Павел Иванович покорил ее «своими красными галифе», появившись в Боровске статным военным большевиком. В этом городе он руководил ремонтом моста через реку Протву. Вскоре после знакомства Павел и Ольга расписались.
В 1924 году у них родилась дочь. В духе времени девочку назвали Воля, скорее всего, по инициативе отца, поскольку Ольга Ивановна происходила из семьи старообрядцев и вряд ли могла предложить такое имя. Позднее родился сын, которого назвали Павел. Самый младший сын Игорь родился в 1929 году уже в Москве.
Павел Иванович стал одним из руководителей Рязани. Работа была весьма успешной. Семья помнит вырезку из газеты «Правда», на которой изображены подсолнух или каравай хлеба с текстом «На нас глядит румяное лицо Рязани» и рядом портрет Баранникова. К сожалению, экземпляр газеты не сохранился.
В 1928 году Павлу Ивановичу предложили повышение с переездом в Москву. Семье выделили отдельную трехкомнатную квартиру в Орлово-Давыдовском переулке. Но Баранников, как скромный идейный коммунист, от отдельной квартиры отказался, и в третью комнату поселились соседи. Так квартира стала коммунальной. Семья заняла две комнаты, но ненадолго. В маленькую комнату въехала семья сестры Ольги Ивановны, Екатерины с тремя детьми.
Павлу Ивановичу полагался государственный автомобиль, которым члены его семьи не пользовались. У него было больное сердце, поэтому его направляли на лечение в санатории, но также без членов семьи.
Баранников не ограничивался работой в кабинете. Он часто выезжал на места для решения конкретных задач.
К 1938 году Баранников являлся членом ВКП(б) и занимал должность заведующего финансовым отделом Московского областного совета.
Павла Ивановича забрали ночью 21 июля 1938 года. Через месяц Ольге Ивановне сообщили, что мужа расстреляли, хотя он прожил еще восемь месяцев в камере следственного изолятора. 10 марта 1939 года Баранников был осужден Военной коллегией Верховного суда СССР по обвинению в «участии в террористической и диверсионной организации правых» (ст. 58-7, 58-8 и 58-11 УК РСФСР). Приговор был приведен в исполнение в тот же день. Он чуть-чуть не дожил до своего 40-летия. Это было страшное горе для семьи.
После объявления главы семьи Баранниковых «врагом народа» и ареста, Ольга Ивановна, в то время не работавшая, осталась с тремя детьми без средств к существованию. Семья ее младшей сестры Антонины Ивановны оказала ей материальную и моральную поддержку. Муж Антонины Ивановны Всеволод Павлович Орлов работал в должности Уполномоченного Главлита по контролю за Центральным радиовещанием и телевидением. На партийном собрании в Главлите его осуждали за то, что он не разглядел в свояке «врага народа». На что Орлов возразил, что считает арест ошибкой, поскольку хорошо знает Баранникова как честного и преданного партии и народу коммуниста. За отсутствие бдительности Орлову был объявлен выговор с занесением в личное дело.
Семье Баранниковых удалось выжить в довоенные годы и в годы войны, вырастить своих детей и внуков.
Павел Иванович Баранников был захоронен в братской могиле на Донском кладбище. Реабилитирован посмертно Военной коллегией Верховного суда СССР в 1956 году. Обвинение П.И. Баранникова в участии в антисоветской организации правых было признано необоснованным, приговор был отменен и дело прекращено.

* Опубликовано с разрешения родственников репрессированного.

Михаил Макарович Стройков родился в 1901 году в старообрядческой семье в деревне Безводново Костромской губернии. Семья не бедствовала: у отца был небольшой кирпичный заводик. Михаил закончил с отличием церковно-приходскую школу, получив в награду Евангелие и похвальный лист. С церковно-приходским образованием он сумел поступить сначала в Иваново-Вознесенский политехнический институт, а затем, в 1925 году, получить рекомендацию на рабфак архитектурного факультета ВХУТЕМАСа.


Михаил Макарович Стройков, 1932 г.
Активный комсомолец, отличник, любимец преподавателей и товарищей, Михаил Стройков довольно быстро стал комсоргом вуза. Профессор Владимир Николаевич Образцов, будущий советский академик, доверил талантливому студенту ключи от своей личной библиотеки.
На рабфаке Михаил познакомился с Еленой Алексеевной Алексеевой, дочерью музыканта, которая стала его женой. В 1927 году у них родилась дочь Юлия.
14 января 1929 года Михаила впервые арестовали. Причиной стал донос «стукача», утверждавшего, что участник подпольного кружка студент Стройков «поддерживает правую оппозицию, распространяет листовки с критикой коллективизации: «Обещали землю крестьянам — отдайте, и никаких колхозов!»»
Большой террор был еще впереди, и сроки оппозиционерам назначались незначительные. Стройков в марте 1929 года был приговорен к трехлетней ссылке, но вскоре после приговора постановление было отменено, и Михаилу было разрешено «свободное проживание в СССР». Скорее всего, благодаря ходатайству Образцова ссыльный студент вернулся в Москву и был восстановлен в институте.
В январе 1934 года, когда Михаил Стройков готовился к защите диплома, последовал новый арест. Сцена ночного обыска и ареста сохранилась в памяти семилетней дочери: «…Когда <вытряхивали> папин письменный стол — ой, как мне это было страшно: как же так — отцовская работа, и так с ней обращаются! Ну и забрали его, увели. А у него уже диплом был готов, одни математические расчеты остались. И профессор Образцов — каким образом, я не знаю — уговорил начальство Бутырской тюрьмы, чтобы отцу разрешали раз в день уходить в отдельную, одиночную камеру, и он там делал расчеты. Оттуда, из Бутырок, он отправил дипломный проект в институт. И как говорили потом, это была самая лучшая защита диплома. Без студента».
На этот раз Стройкова сослали в Архангельск. Здесь он работал архитектором в городском архитектурном бюро и вскоре стал главным архитектором Архбумстроя. В Архангельске он снимал у хозяйки «угол» в небольшой комнатке и получил разрешение взять к себе на некоторое время дочку, которая к тому времени закончила первый класс. Они прожили вместе с лета 1936 до января 1937 года.
17 марта 1937 года Михаила Макаровича вновь арестовали. В семейной памяти сохранился рассказ хозяйки квартиры, где жил Стройков, о том, как это было. Пришедшие за ним чекисты сказали: «Михаил Макарович, возьмите с собой чертежные инструменты, бумагу, книги — все это вам пригодится». И услышали в ответ: «Ничего мне больше не пригодится».
Стройкова приговорили к пяти годам лишения свободы и отправили в Севвостлаг в Магаданскую область. Четвертый — на сей раз смертный — приговор по обвинению в «контрреволюционной агитации» был вынесен ему в лагере 10 августа 1938 года «тройкой» при УНКВД по Дальстрою. Через три дня Михаил Макарович Стройков был расстрелян. Предположительно это произошло близ станции Берелёх в бухте Нагаева. Жене сообщили, что он умер от менингита. Стройкову было 37 лет.

Сохранились письма Михаила Макаровича к дочке Юле (по-домашнему — Люсе). Сейчас эти письма хранятся в архиве Международного Мемориала и опубликованы в книге «Папины Письма» (Папины письма. Письма отцов из ГУЛАГА. М., Agey Tomesh WAM. 2014).

Фотографии и письма к дочери Михаила Макаровича Стройкова**

** Опубликовано с разрешения родственников репрессированного.

Макс Абрамович Канторович родился в 1903 году в Базеле. Был членом Компартии Германии. По всей видимости, подвергся политическим преследованиям на родине и в начале 1930-х годов перебрался жить в Москву, где устроился журналистом. К моменту ареста 21 апреля 1937 года был безработным. Через восемь месяцев после ареста — в католическое Рождество 25 декабря 1937 года — Макс Канторович был приговорен к высшей мере наказания по обвинению в «шпионаже, участии в контрреволюционной террористической организации и подготовке терактов». Скорее всего, Канторович попал под одну из т.н. «национальных» операций НКВД.

Приговор был приведен в исполнение в тот же день. Ему было 34 года.
В 1956 году Макс Канторович был посмертно реабилитирован.

Церемония установки табличек «Последнего адреса» (фото, видео)

Фото: Мария Олендская

***
База данных «Мемориала» содержит сведения еще о девятерых репрессированных, проживавших в этом доме. Если кто-то из наших читателей хотел бы стать инициатором установки мемориального знака кому-либо из этих репрессированных, необходимо прислать в «Последний адрес» соответствующую заявку.
Подробные пояснения к процедуре подачи заявки и ответы на часто задаваемые вопросы опубликованы на нашем сайте.

Неправильно введен e-mail.
Заполните обязательные поля, ниже.
Нажимая кнопку «Отправить» вы даете согласие на обработку персональных данных и выражаете согласие с условиями Политики конфиденциальности.