Москва, 1-й Николощеповский переулок, 20/4

В 1931 году в 1-м Николощеповском переулке был построен жилой дом для работников Центрального союза потребительской кооперации (Центросоюз) и других, смежных с ним ведомств.

Согласно базам «Мемориала», по меньшей мере семь жильцов этого дома были репрессированы в годы Большого террора. Всем им сегодня мы установили мемориальные таблички.

Вульф Абрамович Нодель родился в 1897 году в Двинске (ныне — Даугавпилс, Латвия) в семье портного. Он закончил Петербургское коммерческое училище.

Вульф Абрамович Нодель

С юности Вульф занимался революционной деятельностью, в 1915 году вступил в Бунд и оставался в партии до 1920 года, после чего вступил в РКП(б).
В 1919-1920 годах он уже был на руководящей профсоюзной работе в Витебске и Гомеле и очень скоро стал членом Центрального бюро компартии Белоруссии. Как представитель Белоруссии Вульф Абрамович вошел в общесоюзные комиссии при ЦИК, в частности, принимал участие в работе комиссии по выработке Конституции СССР. В дополнение к основной партийной работе он курировал молодежные издательства, где и познакомился со своей будущей женой Соней Фрай.

В 1926 году они вместе работали в Средней Азии, в 1927-м в Ташкенте родился их первенец Михаил.

В 1929 году семья переехала в Москву, где Вульф Абрамович сосредоточился в основном на редакторской и преподавательской работе. В 1932 году семья уже жила в доме на Николощеповском, как считает внучка Ноделя Галина Викторовна Морозова, подавшая заявку на установку памятного знака. Там родился ее отец Виктор. Виктор Вульфович помнит рассказы матери о том, как отец никогда не брал гонорары за статьи в изданиях, которыми руководил, — он считал, что это входит в его редакторские обязанности, — а перечислял деньги на благотворительность и нужды редакций.

С 1933 по 1937 год Вульф Абрамович возглавлял Всесоюзный коммунистический институт журналистики им. «Правды» (КИЖ) при ЦИК СССР — первый журналистский вуз страны.

Февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б) 1937 года дал старт всеобщей кампании «борьбы с вредительством». В докладе Сталина «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» беспощадная борьба с врагами была объявлена приоритетом партийной работы на современном этапе. По логике Сталина, поскольку троцкисты и иные политические противники превратились «в оголтелую и беспринципную банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц», в борьбе с ними нужны «не старые методы, не методы дискуссий, а новые методы, методы выкорчевывания и разгрома». «Саботаж» обнаруживали повсюду: в промышленности, на транспорте, в торговле, даже в обсерваториях, где «неправильно» наблюдали за солнечными затмениями («пулковское дело»). По всей стране шли аресты хозяйственных работников за срывы поставок. Инженеров, механиков, мастеров обвиняли в умышленном срыве сроков строительства, невыполнении производственных планов, выводе из строя машин. При этом «вредители» могли быть связаны как с «антисоветской правотроцкистской организацией», так и с «контрреволюционной террористической организацией», а иногда и с «контрреволюционной террористической шпионской организацией».

Соня Фрай-Вольная Миша и Витя, дети Сони Фрай и Вульфа Ноделя

7 августа 1937 года был арестован председатель правления Центросоюза Исаак Абрамович Зеленский, обвиненный в членстве в «Антисоветском право-троцкистском блоке", а 6 сентября 1937 года завотделом печати ЦК Лев Мехлис пишет секретарям ВКП(б) записку: «Совершенно секретно. Отдел печати просит ЦК ВКП(б) снять с работы редактора газеты “Советская торговля” В.А. Ноделя». Одна из причин увольнения: «Редактор вел все время примиренческую позицию в отношении руководителей Центросоюза, по сути дела не критикуя торговые организации». Припомнили ему и членство в Бунде. «Можно только удивляться, почему Нодель столь продолжительное время возглавлял газету «Советская торговля» и был ректором в КИЖе”, — заключает Мехлис. На листе имеется рукописная пометка: «Т. Ежову. Ноделя надо арестовать. Он может кое-что сказать об узбекских националистах и троцкистах. И. Сталин».

Через три дня Ноделя арестовали. Очень скоро как жену врага народа арестовали и Соню Фрай. Старшего сына Мишу забрали в детский дом, Виктора взяла на воспитание тетя.

В.А. Нодель Фото из следственного дела

В начале декабря 1937 года был арестован тогдашний ответственный редактор газеты «Известия», доктор экономических наук, бывший заведующий отделом печати и издательства ЦК ВКП(б) Борис Маркович Таль. В спецсообщении наркома внутренних дел Ежова Сталину от 5 декабря о допросе Таля среди имен якобы завербованных Талем в троцкистскую антисоветскую организацию, созданную им в отделе печати и издательства, упоминается и Нодель: «Ее (газеты «Советская торговля». — ред.) редактор Нодель нагло зажимал сигналы о вредительской работе в системе Центросоюза, с руководителем которого — Зеленским — он был политически связан и вел борьбу против руководства партии. Газета «Советская торговля» совершенно потеряла политическую остроту. Это не значит, что она не помещала отрицательных материалов, не сигнализировала. Она это делала, но подавала нарочито так материал, так сгущала отрицательные факты, что можно было сделать заключение, будто бы по всему СССР сплошные безобразия и голод на все товары. Нодель, рекламируя врагов народа, с вредителями не боролся». Из этого же документа мы узнаем, о доносе на Ноделя одного из сотрудников газеты.
В итоге Нодель был осужден Военной коллегией Верховного суда СССР за «участие в контрреволюционной террористической организации» и приговорен к расстрелу 2 апреля 1938 года. Приговор был приведен в исполнение в тот же день. Ему был 41 год.

Зеленский и Таль также были расстреляны — первый — 15 марта 1938 года, второй — 17 сентября 1938 года.

Все они много позже были реабилитированы «за отсутствием состава преступления».

М.М. Власов Фото из следственного дела

Максим Матвеевич Власов родился в 1888 году в городе Иваново, закончил начальную школу. К моменту ареста
Максим Матвеевич работал заместителем председателя ревизионной комиссии Центросоюза, состоял в ВКП(б). Он, как и многие работники этого ведомства, не избежал участи его председателя Исаака Абрамовича Зеленского, осужденного по т.н. делу об «Антисоветском право-троцкистском блоке». По этому делу проходил 21 человек, в том числе видные деятели партии Николай Бухарин, Алексей Рыков, Николай Крестинский, Христиан Раковский, Генрих Ягода обвинялись в убийстве Кирова, отравлении Куйбышева и Горького, заговоре против Ленина и Сталина, организации промышленного саботажа, диверсий и во многих других не совершенных ими преступлениях. Все они были признаны виновными и расстреляны 15 марта 1938 года.

За Власовым пришли 2 марта 1938 года, в день начала этого процесса в Военной коллегии Верховного суда СССР. Власова приговорили к расстрелу через полгода — 15 сентября 1938 года — за участие «в контрреволюционной террористической организации». Приговор был приведен в исполнение в тот же день. Ему было 50 лет.

Максим Матвеевич Власов был реабилитирован в 1956 году.


Наум Григорьевич Шинкаревский родился в 1884 году в местечке Белоцерковка Полтавской губернии.

Н.Г. Шинкаревский Фото из следственного дела

В 1930-х годах он работал заместителем начальника Главторга Народного комиссариата снабжения СССР. В 1933 году Комиссия Исполнения при СНК признала его работу на этом посту неудовлетворительной и объявила ему выговор: «Признать неудовлетворительными объяснения заместителя начальника Главторга Народного комиссариата снабжения Союза ССР т. Шинкаревского по вопросу о ликвидации просрочек в задолженности органов Главторга по целевым авансам рабочим и служащим. Объявить т. Шинкаревскому выговор за отсутствие данных о просроченной задолженности по целевым авансам в системе Главторга». Обстоятельства этого решения нам не известны, но, возможно, это и была первая «ласточка» в печальной судьбе Наума Григорьевича.

Летом 1934 года Наркомат снабжения, во главе которого стоял Анастас Иванович Микоян, был разделен на Народный комиссариат внутренней торговли СССР (наркомом стал заместитель Микояна Израиль Яковлевич Вейцер) и Народный комиссариат пищевой промышленности СССР, который возглавил сам Микоян.

Шинкаревского направили в систему Наркомата внутренней торговли, он стал директором Союзпродмага (образцово-показательная сеть магазинов), входил в Совет при наркоме внутренней торговли.

3 ноября 1937 года нарком Вейцер был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности. Шинкаревского арестовали через два месяца, 7 января 1938 года. Через три с половиной месяца — 19 марта 1938 года — Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла ему смертный приговор по обвинению в «участии в контрреволюционной террористической организации». Его расстреляли в тот же день. Ему было 54 года.

Расстрелян по такому же обвинению был и начальник Шинкаревского Израиль Яковлевич Вейцер — это случилось 7 марта 1938 года.

Наум Григорьевич Шинкаревский был реабилитирован в 1956 году.

Николай Андреевич Колодежный родился в 1908 году в городе Лубны Полтавской губернии. Получил высшее образование, в партии не состоял.

До ареста он работал в Центросоюзе старшим консультантом отдела заготовок.

Николай Андреевич был арестован 29 апреля 1938 года. Через пять месяцев — 17 сентября — Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла ему обвинительное заключение: за «участие в контрреволюционной террористической организации» приговорить к расстрелу. Расстреляли его в тот же день. Ему было 30 лет.

Николай Андреевич Колодежный был реабилитирован в 1956 году.

Владимир Александрович Волков (Лейбиш Иосифович Шпильберг) родился в 1890 году в местечке Барановка Новоград-Волынского уезда Волынской губернии. Получил высшее образование, был членом ВКП(б).

До ареста Владимир Александрович работал начальником торгового отдела Наркомата легкой промышленности РСФСР.

Волкова арестовали 29 января 1940 года и обвинили в «шпионаже и участии в контрреволюционной террористической организации». В тюрьме его продержали почти полтора года. 7 июля 1941 года его приговорили к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 27 июля 1941 года. Ему был 51 год.

Владимир Александрович Волков был реабилитирован в 1962 году.

Алексей Васильевич Михирев родился 15 марта 1885 года в Тюмени в семье рабочего. Его отец работал маляром по найму. Алексей закончил три класса заводской школы, одно время состоял в партии меньшевиков. В 1916-1917 годах он служил в царской армии командиром Иваногородской крепостной артиллерии в крепости Трапезунд (Турция).

В 1920-е годы Алексей Васильевич жил и работал в Шанхае, в Москву вернулся в 1933 году и устроился старшим титестером (дегустатором) в управление Главчай Наркомата пищевой промышленности.

Михирева арестовали 23 февраля 1938 года как «активного участника нелегальной организации харбинских меньшевиков и эсеров». В момент ареста его жена, 39-летняя Мария Сергеевна Михирева, была студенткой Московского областного клинического института.

Старт репрессиям в отношении бывших служащих Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) и реэмигрантов из Маньчжурии дал Оперативный приказ НКВД № 00593 от 20 сентября 1937 года «О мероприятиях в связи с террористической, диверсионной и шпионской деятельностью японской агентуры из так называемых харбинцев», к которому прилагалось до сих пор остающееся нерассекреченным письмо НКВД СССР. Это письмо практически формулирует будущий приговор всем тем советским гражданам, которые имели несчастье работать и жить в 1920-е годы в Китае. В проведении «харбинской операции» использовались те же механизмы, что и при проведении польской и других национальных операций: полная бесконтрольность органов НКВД, ускоренная процедура судопроизводства, беспрецедентное давление на обвиняемых, которые вынуждены были признаваться в не совершенных ими «преступлениях». По «харбинской линии» в течение 1937–1938 годов было осуждено 46 317 человек, из которых 30 992 были приговорены к расстрелу.

На допросе 2 марта 1938 года Михирев, согласно архивным документам, полностью признал свою вину. Он «сознался» в том, что был активным участником «нелегальной организации харбинских меньшевиков и эсеров» и лично разработал и готовил покушение на Сталина, Ворошилова и Калинина: «Проведение террористического акта против Сталина мы намечали на маршруте следования машины Сталина, а именно: от дачи Сталина, которая находилась около Гагр, до Сочи, предварительно наметив удобное место для выполнения теракта при повороте машины от д/о «Ударник» до села Епифановского (или вроде этого названия)».

По мнению следствия, Михирев занимался также вредительством, а именно: «при покупке чаев умышленно повышал цены, а при проверке закупленных чаев… понижал качественный бал, а отсюда сорт чая проходил в сортировке в пониженном ассортименте, что давало возможность наносить ущерб промышленности». По собственному «признанию» Михирева, он якобы, «бывая на чаеразвесочной фабрике им. Ленина (в Москве), производил поломки агрегатов путем незаметного забрасывания в бункера агрегатов гвоздей, этим самым выводил из строя на некоторое время агрегаты».

Ну и конечно же Михирев, прожив несколько лет в Шанхае, не мог не быть японским шпионом. По версии следствия, он якобы был завербован еще в 1926 году, а вернувшись в Москву, продолжал шпионскую деятельность. «Обычно мне посылалась открытка «до востребования» в Арбатский почтамт, в которой передавался (был написан) какой-нибудь «привет от бабушки» или другого рода фраза, «прибывшей в Москву» в «УСА», где «прибывший в Москву» означало «мы должны встретиться», а в «УСА» означало время, написанное путем шифра, и «уса» означало 5.30. Сообщаю раскодировку часов времени «РЕСПУБЛИКА» — легко подбираются 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 0 — несложные цифры».

17 мая 1938 года Михиреву был вынесен смертный приговор за «контрреволюционную деятельность и шпионаж в пользу Японии». Его расстреляли 28 мая 1938 года. Ему было 53 года.

Алексей Васильевич Михирев был реабилитирован в 1959 году. В определении трибунала говорится: «Постановление Комиссии НКВД и Прокурора СССР от 17 мая 1938 г. в отношении Михирева Алексея Васильевича отменить и дело о нем за отсутствием события преступления производством прекратить».

По «делу харбинцев» проходил и сосед Михирева Михаил Андреевич Косолапов. Он родился в 1888 году в деревне Воронцовка Московской губернии. Отец Михаила открыл свое дело — стал подрядчиком по выделке и кладке кирпича, и большая крестьянская семья Косолаповых, в которой Михаил был старшим сыном, жила в полном достатке. Ему удалось даже экстерном сдать экзамены на аттестат зрелости по гимназическому курсу.

В 1916 году его призвали в армию, и до Февральской революции он служил в запасном батальоне, в Царицыне.

В 1917 году Косолапов на волне революционных настроений вступил в эсеровскую партию, но через два года, в 1919-м, вышел из нее и больше в политические партии не вступал. Тем не менее в начале 1938 года, когда он был арестован, даже этот эпизод стал тяжелым, как тогда говорили, компроматом.

Однако главной причиной ареста Михаила Андреевича оказались годы, проведенные в Шанхае, где он работал с 1922 по 1929 год, занимаясь закупками товаров у китайских, японских и индийских производителей. После возвращения в Советский союз Косолапов заведовал плановой группой в одном из подразделений Центросоюза — центральной торговой базе Центросовхозсекции. Но именно работа в Китае и оказалась роковой в его судьбе. Косолапова арестовали 8 февраля 1938 года.

На первом же допросе Косолапову, как и многим его коллегам, было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу Японии. Его «показания» начинаются фразами, которые часто встречаются в протоколах допросов тех лет: «Будучи арестованным органами НКВД, я пытался вести борьбу со следствием, но убедившись в бесцельности и бесполезности последней, я решил чистосердечно и до конца правдиво рассказать следствию о моей контрреволюционной шпионской деятельности» (похожие выражения есть и в показаниях Михирева).

Мы хорошо знаем, что предшествовало решению «чистосердечно и до конца правдиво рассказать…» Вот слова из «объяснения», написанного в 1956 году Анастасией Илларионовной Каганской, репрессированной родственницей Ивана Семеновича Сорокина — одного из обвиняемых вместе Косолаповым «шпионов-харбинцев»: «Когда били Сорокина, следователь открывал дверь, чтобы я слушала, и говорил: «Слушайте, вы слышите», и если я не подпишу, со мной будет такая же картина. При допросах я теряла сознание, меня приводили в чувство и повторяли издевательства. Фомушкин (следователь. — ред.) бил меня по лицу, повредил четыре зуба, а следователи Пильщиков и Смирнов тоже били меня и приговаривали: «Если не подпишитесь, то сорвем ногти живьем на пальцах»».

М.А. Косолапов. Фото из следственного дела

Выдержать такое давление удавалось очень немногим, но сопротивляться, сохраняя честь и человеческое достоинство, старались многие. Проходивший по одному делу с Косолаповым Алексей Васильевич Михирев писал в заявлении на имя замнаркома внутренних дел Заковского: «Мною в заявлении на Ваше имя от 28.2.38 об участии моем в организации харбинских меньшевиков-эсэров все было показано ложно, а также о моей вербовке для шпионской работы в пользу Японии я оговорил непричастного к этому Косолапова».

Косолапов в своих «показаниях», хотя и признается во всех под диктовку следствия перечисленных преступлениях, ничего конкретного не говорит, никаких достоверных деталей своей «шпионской деятельности» не приводит. Он отделывается рассказами о «мелкобуржуазных настроениях, недовольстве властью, антисоветских высказываниях и тайных сборищах под предлогом игры в преферанс». Политическую программу своей «подпольной организации» он определить не может, ограничиваясь упоминанием «смено-веховских» и «устряловских» идей, явно оставленным малограмотными следователями без внимания. Очевидная топорность и сфабрикованность следствия не помешала составить обвинительное заключение, «подтвердившее» шпионско-террористическую деятельность Косолапова и его коллег.

17 мая 1938 года «судебная инстанция» в составе заместителя народного комиссара внутренних дел СССР и прокурора СССР приговорила Косолапова к расстрелу. 28 мая приговор был приведен в исполнение. Ему было 50 лет.

Михаил Андреевич Косолапов был реабилитирован в 1956 году. В протесте Генерального прокурора говорится, что «…в органах государственной безопасности не имеется оперативных материалов, подтверждающих существование нелегальной организации харбинских меньшевиков и эсеров, <…> установлено также, что сотрудники УНКВД Московской области, принимавшие участие в рассмотрении дела Косолапова, осуждены за фальсификацию уголовных дел».

Видео с церемонии: история дома работников Центросоюза, установка табличек Н.Г. Шинкаревскому, М.М. Власову, Н.А. Колодежному, В.А. Волкову, В.А. Ноделю, М.А. Косолапову и А.В. Михиреву.

Фото: Мария Олендская