Киев, улица Малоподвальная, 12
На карте На карте

| 17 февраля 2018

В этом доме в 1930-х годах жил известный физик-теоретик, заведующий кафедрой теоретической физики Киевского университета профессор Лев Яковлевич Штрум.

Заявку на установку ему мемориальной таблички подала историк, филолог Татьяна Деттмер. Она же любезно предоставила нашим коллегам из украинского проекта «Остання адреса» текст, который мы публикуем ниже. В церемонии установки таблички приняла участие дочь Льва Яковлевича.


«Восемьдесят два года назад, холодной мартовской ночью 1936 года черный воронок киевского НКВД увез из дома по улице Малоподвальной 12 невысокого, интеллигентного вида мужчину в очках и пальто. Им был известный физик-теоретик Лев Яковлевич Штрум. Ему больше не суждено было вернуться в дом на Малоподвальной. Обвиненный в участии в «троцкистско-контрреволюционном заговоре», он провел семь страшных месяцев в застенках НКВД и был расстрелян как «враг народа» 22 октября того же года. Его работы и статьи были запрещены и изъяты из библиотек, а его имя оказалось более чем на 70 лет вычеркнутым из истории советской науки.

Смерть талантливого ученого стала невосполнимой утратой для украинской науки. По словам исследовательницы О.Ю. Колтачихиной, одной из первых описавшей его научные достижения, «если бы не его (Штрума. – ред.) физическое уничтожение, развитие теоретической физики в Украине не было бы заторможено на десятки лет».

Оценить вклад Л.Я. Штрума в развитие теоретической физики стало возможным только недавно – первые научные статьи о нем появились около 10 лет назад. Они стали результатом кропотливой работы украинских и российских историков науки, среди которых особо следует отметить упомянутую выше О.Ю. Колтачихину, а также Г.Б. Малыкина, В.С. Савчук и Е.А. Романец (Щербак).

Лев Яковлевич Штрум родился в 1890 году в селе Мельники Чигиринского уезда Киевской губернии в семье ремесленника и домохозяйки. С 14 лет талантливый юноша зарабатывал себе на жизнь уроками и переводами с иностранных языков, которые выучил самостоятельно. По окончании гимназии он уехал в Петербург, где стал студентом математического факультета Петербургского университета, окончив его в 1914 году с дипломом кандидата математических наук. Однако участие в студенческой демонстрации в 1912 году поставило крест на дальнейшей научной карьере в столице одаренного студента: он был зачислен в разряд «неблагонадежных».

В 1914 году Лев Штрум вернулся в Киев, где несколько лет спустя окончил еще и Политехнический институт.

По окончании Гражданской войны он с головой ушел в преподавательскую и исследовательскую работу. В 1921-1922 годах Штрум становится первым аспирантом по теоретической физике научно-исследовательской кафедры Киевского политехнического института (КПИ), сотрудником кафедры химии Академии наук Украины и преподает в КПИ, где ведет семинары по высшей математике.

Одним из его учеников был Сергей Павлович Королев, будущий основоположник советской космонавтики, оставивший о Штруме интересные воспоминания. В книге Я. Голованова «Королев: факты и мифы» содержится, в частности, следующее упоминание: «Семинары вел Лев Яковлевич Штрум, человек разносторонний, увлекающийся, любознательный. Помимо математики, он изучал атомную физику и даже писал работы по строению ядра. Штрум приметил молоденького черноглазого студента [Королева] и удостоил его зачета. В отчете после экзамена педантичный математик записал: „Проверка знаний производилась главным образом непосредственно, в процессе самих занятий, постоянно… Часть слушателей, наиболее активные, получили зачет без опроса…“».

Руководителем научно-исследовательской кафедры физики КПИ был будущий академик Александр Генрихович Гольдман, который поддержал молодого Штрума и до конца жизни высоко ценил его научные достижения. В частности, он неоднократно указывал на то, что в 1934 году, то есть еще до расщепления атома, Штрум предсказал существование 17 изотопов, все из которых были действительно открыты впоследствии учеными.

В 1920-1930-х годах Штрум принимает участие в многочисленных научных конференциях, где общается с выдающимися физиками своего времени – Н. Бором, И.Е. Таммом, Л.Д. Ландау, Г.А. Гамовым, В.А. Фоком и другими. Дочь ученого Елена Львовна вспоминает, как отец с гордостью показывал ей фотографию с автографом своего кумира А. Эйнштейна, с которым он познакомился на конференции в Лейдене. После ареста Льва Яковлевича фотография исчезла.

Научная карьера Льва Яковлевича развивалась стремительно. К 1926 году он опубликовал уже 27 работ - 15 научных (из которых шесть были опубликованы за границей) и 12 научно-популярных. Кроме того, он перевел на русский язык девять научных работ, в том числе монографию М. Планка и основополагающую статью по волновой механике Э. Шредингера. В 1927 году он защищает докторскую диссертацию на тему «Теория квант и рентгеновское излучение». Начиная с 1932 года и до ареста Штрум возглавляет кафедру теоретической физики Киевского государственного университета.

Помимо упомянутых выше изотопов, предсказанных Штрумом, из его научных открытий исследователи особо отмечают вклад в гипотезу существования тахионов – гипотетических частиц, обладающих сверхсветовой скоростью. Еще в 1923 году ученый предложил концепцию распространения света со скоростью, большей скорости света, в которой сформулировал положение, решавшее проблему причинно-следственных связей при движении со сверхсветовыми скоростями и получившее в дальнейшем название «принцип реинтерпретации». Поскольку после ареста Штрума многие его работы были уничтожены или запрещены, в физическом сообществе принято считать, что концепция существования тахионов была предложена в 1962 году О.М. Биланюком.

Заслуживает отдельного упоминания и другая сторона научной деятельности Штрума – исследования в области философских вопросов естествознания. В 1925-1926 годах он знакомится с академиком С.Ю. Семковским (Бронштейном), известным советским философом и двоюродным братом Льва Троцкого. В результате этого знакомства Штрум, помимо работы в КПИ, в 1926 году стал научным сотрудником научно-исследовательской кафедры марксизма-ленинизма. Здесь он изучал «проблемы современной физики в свете диалектического материализма (атомистика, теория квант, статистическая механика, теория относительности)».

Знакомство с Семковским стало роковым для Штрума. 23 марта 1936 года, через 20 дней после ареста Семковского, Лев Яковлевич был арестован по обвинению в «троцкистско-контрреволюционном заговоре». Вначале ему были предъявлены обвинения в организации подпольного контрреволюционного троцкистского центра в Киеве и ведении меньшевистской пропаганды среди студентов. Однако, начиная со 2 июня 1936 года, в дело были добавлены новые обвинения. Теперь Льва Штрума обвиняли также в организации террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства, и, в частности, в соучастии в подготовке убийства Сергея Кирова. Об абсурдности этих обвинений можно судить уже хотя бы по тому, что его, еврея, обвиняли в сотрудничестве с Гестапо.

Протоколы допросов Льва Яковлевича полны сфабрикованных обвинений и словесных штампов, характерных для эпохи сталинского террора. Из них практически невозможно узнать что-либо о реальном физике Штруме, о его характере и взглядах. Вместо этого они являются страшным свидетельством тех методов, которыми оперировал НКВД, чтобы получить признания обвиняемых. Так, в протоколе от 2 июня 1936 года обвиняемый Штрум категорично отрицает все выдвинутые против него абсурдные обвинения. Но уже в протоколе от 5 июня он полностью подтверждает их и признает свою вину. Нетрудно понять, что произошло в течение этих трех дней.

Сегодня нам сложно представить себе, о чем думал и что чувствовал человек, попавший в застенки НКВД. Всего в нескольких метрах от толстой, звуконепроницаемой стены камеры шла нормальная жизнь, обычная и в то же время недосягаемая: светило солнце, цвели каштаны, на углу продавали мороженое и сельтерскую, ни о чем не подозревающие мамы вели детей из школы. И рядом со всем этим, в невидимых для прохожих, тускло освещенных казематах следственного изолятора разворачивались сцены, достойные Дантова ада: стоны, крики, проклятия обреченных и беззащитных, палачи в гимнастерках красноармейцев, волокущие по коридору кровавое месиво человеческих тел, еще вчера бывших известными учеными, уважаемыми коллегами, академиками, чьими-то любимыми отцами и мужьями.

Шансов выжить не было. Вместе с другими 36 обвиняемыми, большинство из которых были учеными и научными сотрудниками, Лев Яковлевич Штрум был приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 22 октября 1936 года вблизи села Быковня неподалеку от Киева.

Как уже говорилось выше, имя ученого было предано забвению, а многие его работы уничтожены. Восстановить некоторые из них историкам науки удалось только с помощью публикаций, которые вышли в 1920-1930-е годы за границей.

Лев Яковлевич Штрум, чья жизнь рано и трагически оборвалась, оставил заметный след в развитии физической науки. Наследие ученого в области физики несомненно станет объектом дальнейших исследований. Однако одна из главных загадок, связанных с его именем, связана, как это ни странно, не с физикой, а с литературой.

Каждый, кто читал знаменитый роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба», несомненно помнит его главного героя физика-ядерщика Виктора Штрума. В конце 2017 года вместе с дочерью Льва Яковлевича Еленой Львовной Штрум я провела сопоставление текста романа с биографией Штрума. Результаты исследования изложены в научной статье, которая в настоящее время готовится к публикации. Выявленные совпадения, а также некоторые найденные документальные свидетельства позволяют предположить, что сложный и многогранный образ физика-ядерщика Виктора Штрума во многом основывается на биографии Льва Штрума. Так, настоящий физик Штрум, безжалостно уничтоженный советской системой, продолжает жить на страницах великого романа Василия Гроссмана.»

Дом по адресу: Киев, улица Малоподвальная, 12 (Google-карты)



Неправильно введен e-mail.
Заполните обязательные поля, ниже.
Нажимая кнопку «Отправить» вы даете согласие на обработку персональных данных и выражаете согласие с условиями Политики конфиденциальности.