Москва, Сеченовский переулок, 5

Доходный дом № 5 по Сеченовскому переулку был построен в 1889 году по проекту архитектора М.Г. Пиотровича.

Согласно базам «Мемориала», не менее трех жильцов этого дома были репрессированы в годы Большого террора. Одному из них - ученому, педагогу, доктору исторических наук Вадиму Алексеевичу Васютинскому – мы установили сегодня памятный знак. Заявку на установку таблички подала его дочь, искусствовед Елена-Флоренса Вадимовна Васютинская. Она же написала текст о своем отце, который мы публикуем ниже.

Вадим Алексеевич Васютинский родился 29 января 1898 года в Чернигове. Он был старшим сыном Алексея Макарьевича Васютинского (1877–1947), выходца из многодетной семьи заведующего инспекцией духовных училищ Северной Малороссии, и внуком действительного статского советника Макария Михайловича Васютинского (1849-1916). Алексей Макарьевич окончил историко-филологический факультет Московского университета, и вся его научная и педагогическая деятельность была связана с Москвой, с многочисленными средними и высшими учебными заведениями столицы. Впоследствии он стал профессором всеобщей истории, заслуженным деятелем науки РСФСР, автором многочисленных работ по истории Древнего мира, западноевропейского Средневековья, Новой Франции, в том числе, времен Наполеона Бонапарта, истории масонства.

В 1903 году семья Васютинских переехала из Чернигова в Москву. Поскольку Алексей Макарьевич преподавал на Высших женских курсах, расположенных на Малой Царицынской улице (ныне – М. Пироговская), он снял квартиру неподалеку, на Плющихе. Поблизости находилась и 8-я мужская гимназия имени Г. Шелапутина, известная сильным составом учителей и хорошей технической оснащенностью. В 1908 году сюда поступил Вадим, окончивший ее в 1916-м с золотой медалью.

Идя по стопам отца, Вадим выбрал профессию историка и поступил в Первый МГУ на факультет общественных наук. Революционные вихри не обошли юного студента, увлекшегося программой партии левых эсеров (интернационалистов). Два года - с 1917-й по 1919-й – у него был перерыв в учебе: он занимался агитацией среди университетского студенчества, распространял партийную литературу, был секретарем партячейки Хамовнического района. В 1919 году Вадим продолжил занятия в университете и одновременно - свою агитационную деятельность, за что в 1920–1922 годах неоднократно арестовывался, сидел в Бутырской тюрьме. Отцу всякий раз удавалось вызволить его благодаря своему профессорскому авторитету.

В 1922 году после очередного ареста Вадим был приговорен к годовой ссылке в старинный приволжский город Рыбинск. В октябре 1923 года после возвращения в Москву он официально заявил в письме в редакцию газеты «Известия ВЦИК», что совершенно отошел от партийной работы и занялся всецело творческой научной деятельностью. ГПУ сочло его социально безопасным и прекратило дело, сдав в архив.

Научной работой Вадима в последний год его учебы руководил профессор, видный советский медиевист Евгений Алексеевич Косминский, по рекомендации которого Васютинский поступил в аспирантуру Института истории РАНИОН (1926 –1929). Сфера интересов будущего ученого находилась в области Новой истории Англии, Шотландии, отчасти Франции. Он владел в совершенстве английским, французским, итальянским, испанским, латинским, греческим и немецким языками.

После окончания аспирантуры Васютинского направили в Белорусский государственный университет в Минск, где в 1929–1932 годах он преподавал всеобщую историю в должности доцента, затем профессора. В 1929 году вышла его научная монография «Разрушители машин в Англии. Очерки истории луддитского движения», которая до сих пор представляет интерес для специалистов, занимающихся западноевропейской историей Нового времени. За свои работы по истории Англии и Шотландии в 1930 году он был избран действительным членом Английского исторического общества и Английского общества экономической истории. В сентябре 1931 года Васютинский был утвержден Государственным ученым советом в ученом звании профессора, а в 1938 году он получил степень кандидата исторических наук без защиты диссертации. В эти годы он преподавал в различных высших учебных заведениях Москвы. В 1936 году он был зачислен доцентом-почасовиком в Институт философии, литературы и искусства (ИФЛИ) по истории Англии Нового времени. С 1938 года он работал в Московском государственном библиотечном институте (МГБИ), собравшем в те годы в своих стенах лучших ученых в области истории, философии, литературы. В 1941 году Васютинский стал доцентом кафедры Новой истории Московского государственного педагогического института.

Насколько это было возможно в сталинские годы, Васютинский стремился поддерживать профессиональные контакты с коллегами из Великобритании и США. Прежде всего, его интересовала литература на близкие ему исторические темы, у английских книготорговцев через знакомых он покупал необходимые для научной работы книги. В семейной библиотеке сохранились многотомные сочинения французских и английских авторов по истории Англии и Шотландии, изданные в конце XIX века. Многие из этих раритетов Вадим Алексеевич покупал в букинистических магазинах в Москве. В их числе было Эдинбургское издание 1863 года известного труда знаменитого шотландского ученого-экономиста XVIII века Адама Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов».

Аресты ученых-историков, активно проводившиеся в 1930-е годы в высших учебных заведениях, в частности, в ИФЛИ, обошли Васютинского стороной. Научная и преподавательская деятельность, общественная и личная жизнь профессора протекали успешно. Вадим Алексеевич принимал активное участие в заседаниях исторической секции Академии наук СССР, делал доклады, был уважаем студентами.

Склонность к фантазиям, юмору, творческой изобретательности, даже экстравагантности была свойственна характеру Вадима Алексеевича, особенно в ранней молодости. Обладая талантом ученого, он в то же время был очень артистичен, музыкален, учился композиции у своего родственника композитора С.Н. Василенко, играл в четыре руки со свой матерью на фортепьяно. Он прекрасно знал историю русской живописи, в связи с чем неоднократно сопровождал по просьбе сотрудников ВОКСа (Всесоюзного общества по культурным связям с заграницей) в качестве гида приезжих иностранцев в Третьяковскую галерею. Он собирал картины русских художников, кроме научных книг покупал антикварные издания классиков английской и французской литературы – Байрона, Шарля Перро, Дюма, Бальзака, Оскара Уайльда, Шелли, Диккенса и других на языках оригиналов.

                

В декабре 1941 года семья Васютинских (он женился в 1936 году на Анне Алексеевне, урожденной Петровской) эвакуировалась в Сталинабад (Душанбе, Таджикистан). Здесь Вадим Алексеевич руководил кафедрой истории в Государственном педагогическом институте. В октябре 1942 года состоялась защита его докторской диссертации на тему «Аграрные отношения в Шотландии в первой половине XVII века», в результате которой он был утвержден Высшей аттестационной комиссией в ученой степени доктора исторических наук. В диссертации он писал, что выступает «как пионер в очень темной и сложной области», где «первым должен поднять пласт еще не вспаханной целины». Действительно, в мировой исторической науке эта тема оставалась неизученной.

В январе 1942 года у Васютиских родилась дочь, которой отец дал двойное имя – Елена-Флоренса (Флоренс), заимствовав последнее из романа любимого им английского писателя Чарльза Диккенса «Домби и сын».

После возвращения из эвакуации в 1944 году Вадим Алексеевич продолжил работу в МГБИ и одновременно возглавил кафедру страноведения в Военном институте иностранных языков Красной армии (ВИИЯКА), получив по административному штату звание подполковника, хотя и не имел военного образования. Последнее место работы оказалось для Вадима Алексеевича роковым.

Васютинского арестовали ранним утром 31 августа 1945 года на даче в поселке Быково Рязанской железной дороги, где в летнее время жила его семья. Одновременно НКВДшники провели обыск в его квартире в доме № 5 в Полуэктовом переулке (ныне – Сеченовский переулок), где в тот момент находилась жена Вадима Алексеевича.

Васютинскому было предъявлено стандартное обвинение в шпионской деятельности. В течение 1945-1946 годов, пока шел судебный процесс, он содержался во внутренней тюрьме НКВД на Лубянке, где одновременно с допросами его использовали как профессионала-историка и как знатока иностранных языков. О Васютинском есть упоминание в мемуарах П.В. Тимофеева-Рессовского, который тогда же находился на Лубянке и организовывал коллоквиумы, привлекая к ним специалистов разного профиля: «…Васютинский, профессор, прочел нам курс древних культур».

В начале следствия Вадим Алексеевич признал, что вел противозаконную шпионскую деятельность, перечислил имена иностранных граждан, с которыми он общался. Но к концу следствия он отказался от прежних показаний и заявил, что многие имена им были придуманы, что никто его не вербовал, а общение с иностранными специалистами носило чисто научный, профессиональный характер. Следователь отправил Васютинского на судебно-психиатрическую экспертизу в соответствующее отделение больницы при Бутырской тюрьме на предмет определения его вменяемости. В официальном заключении врачей помимо результатов специфического медицинского обследования содержалась и его характеристика как личности: «Со стороны психической сферы: сознание ясное, ориентирован в месте, времени и окружающем достаточно. С врачами общителен, доступен, на вопросы отвечает последовательно. Легко оживляется при разговоре на исторические темы, склонен приукрашивать свою личность, писал в анкетах и говорил окружающим, что был в Англии, в то время как никогда за границей не был. Эмоционально легко переходит от серьезного настроения к шутке, смеху. Критика, как к самому себе, так и к окружающим сохранена. Вывод – вменяем».

В 1946 году по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР (ст. 58, 1 «б» УК РСФСР) Васютинский был осужден на 10 лет заключения в исправительно-трудовых лагерях с конфискацией имущества.

Его жене только один раз было разрешено свидание с ним на 10 минут, которые она, с ее слов, в основном проплакала. Он же просил ее думать не о нем, а о себе самой, о своей матери и дочери.

Летом 1947 года скоропостижно скончался отец Вадима Алексеевича, Алексей Макарьевич. Известие об этом спровоцировало у сына на нервной почве прободение язвы желудка. Операция по резекции желудка была сделана в госпитале Бутырской тюрьмы, врачи спасли ему жизнь. Находясь в больничных условиях, Вадим Алексеевич имел право на переписку с родными. В письмах, написанных убористым почерком, он давал профессиональные советы жене, в то время аспирантке Библиотечного института, по содержанию ее кандидатской диссертации «Из истории книгоиздательства России в период 1856–1866 гг.». В госпитале Вадим Алексеевич начал заниматься монографией о писателе Николае Семеновиче Лескове, делал переводы, старался быть в курсе современных событий, в том числе в области исторической науки. Из писем к дочери, которой в момент ареста Вадима Алексеевича было всего три года, видно, каким любящим и заботливым отцом он был.

К осени 1949 года положение осужденного стало резко ухудшаться. Надежды на научную работу в закрытом учреждении, по выражению А.И. Солженицына, «шарашке», не осуществились. В своих письмах родным Васютинский бил тревогу и просил родственников активно добиваться облегчения его участи. Но осенью Вадима Алексеевича, еще не окрепшего после тяжелой болезни, отправили в Краснопресненскую пересыльную тюрьму, а оттуда по этапу – в Дубравлаг в Мордовию, центром которого был печально известный поселок Явас-Зубово. Но даже там Вадим Алексеевич пытался продолжить профессиональную деятельность, о чем свидетельствует его письмо начальнику лагеря с просьбой дать возможность заняться научной работой, а именно, начатой ранее биографией писателя Н.С. Лескова. В письме Васютинский подробно излагал концепцию творчества Лескова, обосновывал актуальность своего исследования и просил вернуть ему материалы для продолжения работы. К сожалению, эти рукописи не сохранились, они погибли в недрах КГБ. В коротких открытых письмах родным Вадим Алексеевич стандартно сообщал, что здоров, и просил выслать, имея в виду своих солагерников, табак и прочие нехитрые вещи.

Находясь в тяжелейших условиях, после вторичного прободения язвы желудка Вадим Алексеевич Васютинский скончался 14 января 1950 года.

В результате повторного запроса о пересмотре дела (первый был сделан на имя Генерального прокурора СССР Р.А. Руденко 25 ноября 1958 года, и ответ был отрицательным) Главная военная прокуратура на основании изучения архивного уголовного дела пришла к выводу о том, что Васютинский был осужден необоснованно, и передала дело в Верховый Суд СССР. 26 июля 1990 года Пленум Верховного суда СССР пересмотрел дело, отменил приговор и прекратил дело «за отсутствием в действиях В.А. Васютинского состава преступления».

Так трагично завершилась жизнь талантливого ученого, находившегося в самом расцвете сил, который мог бы при других исторических обстоятельствах принести неоценимую пользу не только отечественной, но и мировой науке. Васютинский – автор более 50 научных трудов, в том числе статей в Большой советской энциклопедии (Айртон, Англиканская церковь, Джон Болт, диггеры, Шотландия /история/), в Литературной энциклопедии (Мильтон, Томас Мор, Оссиан), в журнале «Борьба классов» («Славная революция в Англии (1688-1689), «Реставрация Стюартов», «Английское законодательство великой английской революции 1643-1648 годов»).