Москва, проспект Мира, 44
На карте На карте

| 16 июня 2019

Дом № 44 по проспекту Мира был построен в 1890 году. В 1936 году были надстроены два этажа, и дом стал шестиэтажным. Именно в этой надстройке в трехкомнатной квартире и поселилась в 1936 году семья Непомнящих. Сегодня двум членам этой семьи мы установили памятные знаки.

 

Лазарь Леонтьевич Непомнящий родился в 1893 году в селе Мысловая в Забайкалье. Образования он не получил. Лазарь довольно рано увлекся революционными идеями, в 1918 году работал в продовольственном комитете, затем, в период колчаковщины, был членом подпольного комитета Прибайкальской области Дальневосточной республики (ДВР), членом штаба партизанских отрядов. В 1921-1922 годах Лазарь Леонтьевич занимал должность министра промышленности Дальневосточной республики. В ноябре 1922 года он перебрался во Владивосток, где был назначен председателем Приморского Совнархоза.

Летом 1924 года Лазарь Леонтьевич переехал в Москву, где до 1931 года работал членом правления и заместителем председателя «Сахаротреста». Тогда же он окончил курсы экономистов, изучал по самоучителям иностранные языки: английский, немецкий и шведский. С 1932 по декабрь 1937 года он работал в Наркомате внешней торговли, был торгпредом СССР в Дании, Финляндии, Швеции и Германии.

«В январе 1937 года отца перевели на работу в Германию, тоже торгпредом, - вспоминала много позже дочь Непомнящего Берта Лазаревна. - Но летом нас уже не пустили к родителям... В январе 1938 года у папы началось «партийное дело». Кто-то в чем-то его обвинял, он писал объяснения. В конце января позвонил его партследователь и сказал, что все обвинения с него сняты, и он может жить спокойно. А через несколько дней его арестовали.

Дети: Берта, Вера, Лев. 1924 год.

Наверное, папа и мама ожидали ареста, так как видели, что делалось кругом. А мы, дети, совсем не понимали обстановки. И когда ночью пришли за папой, мы были растеряны, ошарашены. Папу сразу увели. В дверях он повернулся к нам и сказал: «Не волнуйтесь, это какая-то ошибка, все выяснится, и я вернусь». Мы даже не успели попрощаться с ним. Начался обыск. Кажется, смотрели только папину комнату. Мы попросили оставить нам книги. Они забрали политическую литературу, остальные книги разрешили нам взять, конечно, без шкафов. Комнату опечатали и ушли. И еще забрали мотоцикл, который папа привез для Лели (сын Непомнящего Лев. – ред.); я его даже не видела, он стоял где-то в подвале.

Это было в начале февраля. Мама каждый день ходила под окнами Бутырской тюрьмы, думала, что папа ее увидит. Как-то она сказала: «Хоть бы меня скорей арестовали, ему со мной будет легче». Бедная мама, она думала, что увидит его, сможет ему помочь».

Лазаря Леонтьевича арестовали 8 февраля 1938 года. Его обвинили в «участии в право-троцкистской контрреволюционной вредительской организации, существовавшей в системе Наркомвнешторга». По версии следствия, в эту организацию Непомнящий был вовлечен бывшим наркомом внешней торговли Аркадием Павловичем Розенгольцем. Последний проходил по так называемому Третьему московскому процессу вместе с Бухариным, Рыковым и другими высокопоставленными советскими деятелями и был расстрелян 15 марта 1938 года. По тому же делу, что и Непомнящий, проходил и временно исполнявший обязанности народного комиссара внешней торговли СССР Сергей Корнильевич Судьин, которому «Последний адрес» установил памятный знак в октябре 2016 года. Он был расстрелян 21 апреля 1938 года.

По версии следствия, Непомнящий якобы «проводил финансирование Троцкого». И каким же образом? В начале 1935 года он сменил на посту торгпреда в Швеции Давида Канделаки (вернувшись в Москву, Канделаки стал заместителем наркома внешней торговли, расстрелян 29 июля 1938 года по обвинению в «участии в контрреволюционной террористической организации»). Канделаки познакомил Непомнящего с директором сталелитейной фирмы «Сандвикен» Магнусом, с которым якобы «имеется договоренность об отчислении 1,5% в пользу Троцкого от общей суммы стоимости даваемых Наркомвнешторгу заказов этой фирме. Эти отчисления, составляющие примерно 30-40 тысяч шведских крон в год, переводились Магнусом в Берлин на имя родственника Троцкого - некоего Животовского» (цитируется по «Сводке важнейших показаний арестованных управлениями НКВД СССР за 13 марта 1938 года»). По версии следствия, Непомнящий способствовал заключению сделки, по которой Наркомвнешторг через «Союзметимпорт» разместил в фирме «Сандвикен» заказы на стальные изделия на общую сумму около двух миллионов шведских крон. «Непомнящий связался с директором фирмы Магнусом и добился согласия отчислить для Троцкого 2% от общей суммы стоимости заказов. Отчисления в пользу Троцкого по этой сделке составили свыше 30 000 шведских крон, которые были переведены Троцкому через банк Валенберга в Берлине», - говорится в сводке от 13 марта 1938 года.

Но следователю этого показалось мало, и он добавил в обвинения Лазарю Леонтьевичу еще и «вредительство в пользу Германии». Так, Непомнящий якобы «в вредительских целях проводил снабжение Германии стратегическим сырьем (марганец, лен, нефтепродукты и лес). В результате из общего плана экспорта на Германию в 1937 году в 50 миллионов марок было запродано 90% стратегического сырья на общую сумму около 46 миллионов марок. В тех же вредительских целях срывал вывоз в Германию второстепенного экспорта (ковры, табак, химикаты)».

Всех этих выдуманных обвинений было более чем достаточно, чтобы расправиться с человеком.

Имя Лазаря Леонтьевича есть в сталинских списках от 19 апреля 1938 года. 25 апреля 1938 года его приговорили к высшей мере наказания по обвинению в «участии в контрреволюционной организации» и расстреляли в тот же день. Ему было 45 лет.


Репрессиям подверглась и его жена Мина Яковлевна Непомнящая. Она родилась в 1894 году в Верхнеудинске (ныне - Улан-Удэ), одно время работала кассиром-счетоводом, на момент ареста была домохозяйкой. Мину Яковлевну арестовали 15 апреля 1938 года как «члена семьи изменника родины». «Обыск делали при маме. Я сидела около нее и ревела почти всю ночь, даже мама строго сказала: «Прекрати сейчас же». Но я не могла остановиться. Описали часть мебели, оставили нам под расписку. На другой же день увезли пианино (слишком ценная вещь), - писала в своих воспоминаниях Берта Лазаревна. - Мы остались вчетвером: Леле (Лев Лазаревич) и Тамаре было по 19 лет, мне - 18, Вере - 16. Я была в 10-м классе, Вера - в восьмом. Жить нам было практически не на что… Как мне удалось закончить 10-й класс на пятерки? Я много пропускала, стояла в очередях в прокуратуру, в тюрьму, чтобы узнать, где родители. В тюрьме принимали передачу - 50 рублей - один раз в месяц. Несколько часов стоишь в очереди. Если приняли деньги, значит, человек здесь. Если нет, стоишь в прокуратуру, чтобы узнать, куда перевели. На это целые дни уходили. Кажется, в мае сказали, что отца судила тройка, что приговор – 10 лет без права переписки. Только теперь мы узнали, что это означало расстрел».

11 мая Мину Яковлевну приговорили к восьми годам исправительно-трудовых лагерей. Срок она отбывала в Акмолинском лагере (АЛЖИР), куда прибыла 12 июня 1938 года.

«Мама была в Бутырской тюрьме, потом в «Матросской тишине», потом мы долго искали ее. И наконец получили письмо из Казахстана - почтовое отделение Жана-Арка, - продолжает свой рассказ Берта Лазаревна. - Она написала, что ее ни в чем не обвиняют, что дали ей восемь лет лагерей как члену семьи изменника Родине (ЧСИР). Такая была статья. Первые письма были довольно бодрые, она старалась поддержать нас морально, подбодрить. Она писала: «Бедные, бедные дети мои, мне бы нужно быть с вами, сколько тяжести сняла бы я с ваших плеч. <...> Я жду и только молю об одном, как бы моральные силы не оставили меня, только бы дожить до счастливой минуты освобождения. <…> О моих легких не беспокойтесь, я целый день в поле, и мои легкие дышат только чистым ароматом вольных степей». Постепенно она теряла силы. Работала на строительстве плотины, таскала камни, потом обморозила ноги, началась гангрена, ходила на костылях. Потом работала в огороде, официанткой в столовой, потом ослабла настолько, что ни на каких работах ее уже не могли использовать. Ее мучил голод – это особенно чувствуется при диабете. Мы посылали ей посылки. Все свои вещи мама меняла на хлеб.

<...> Когда маму арестовали, ей было 42 года. Она была высокого роста, кажется, 168 см, а весила 48 кг. А когда летом 1944 года Вера получила разрешение на свидание и приехала к ней, она не узнала маму. Мама выглядела на 90 лет (при ее тогдашнем возрасте – 48 лет!). Я много раз писала в лагерь, просила освободить маму по состоянию здоровья, и врачи просили об этом, но ее не отпустили. Я думаю, они боялись отпустить человека, доведенного до такого состояния».

Мина Яковлевна отбыла почти весь срок, но не дожила до освобождения: 5 ноября 1945 года она скончалась в лагерной больнице.

«О маминой смерти мне написала ее подруга по лагерю. Потом она приезжала к нам, привезла наши фотографии, которые были у мамы, рассказывала о ней. Письма мамы у меня сохранились, я перепечатала их (некоторые написаны карандашом, разобрать уже трудно). А последняя открытка написана совсем плохо – мама почти ослепла».

Лазарь Леонтьевич Непомнящий и Мина Яковлевна Непомнящая были полностью реабилитированы в 1956 году.

«Еще в 1938 году, когда я выстаивала в огромных очередях в прокуратуру и в тюрьмы, я думала, что скажу об этом нашим детям и внукам. Мы тогда уже понимали, что все эти «дела» придуманы, что не может быть такого количества «врагов народа». Но кто-то еще верил в это, а кому-то было просто удобно верить, - писала в своих воспоминаниях Берта Лазаревна. - В 1956 году моих родителей реабилитировали посмертно «ввиду отсутствия состава преступления». Я говорила со следователем, который вел пересмотр дела. Он держал в руках обвинительное заключение, но не показал мне его, а сказал, что отца обвиняли в шпионаже, вредительстве, и что отец признал себя виновным – здесь стоит подпись отца.

Но каким путем выбита эта подпись? Тогда я впервые узнала о пытках.

Следователь предложил мне найти людей, которые знали отца раньше и могут рассказать о нем. Я нашла троих, они согласились рассказать об отце, но вызывали их или нет – не знаю».

Дочь Непомнящих Берта Лазаревна, к сожалению, не дождалась установки таблички своим родителям и скончалась три года назад в возрасте 96 лет. Но живы их внуки и правнуки, которые бережно хранят память о репрессированных родных.

 

Церемония установки таблички «Последнего адреса»: фото, видео

Фото: Оксана Матиевская



Неправильно введен e-mail.
Заполните обязательные поля, ниже.
Нажимая кнопку «Отправить» вы даете согласие на обработку персональных данных и выражаете согласие с условиями Политики конфиденциальности.