Санкт-Петербург, 6-я линия Васильевского острова, 17
На карте На карте

| 15 сентября 2019

Пятиэтажный доходный дом № 17 был построен на 6-й линии Васильевского острова в 1901-1902 годах для чиновника Дмитрия Николаевича Иванова. В 1905 году одну из квартир дома занимал профсоюз рабочих конфетно-шоколадного производства. В 1910-1930-е годы почти 20 лет в этом доме жил Вадим Сергеевич Шефнер (1915-2002), выдающийся поэт и прозаик. С начала 1980-х здесь располагается библиотека имени Л.Н. Толстого. Согласно базам «Мемориала», не менее трех жильцов этого дома стали жертвами политических репрессий в 1930-е годы. Одному из них сегодня мы установили памятный знак.


Лев Долоцкий до 1930 г.: годы учебы

В этом доме, в квартире № 19 жил с семьей военный топограф Лев Николаевич Долоцкий, арестованный через месяц после начала Великой Отечественной войны, 21 июля 1941 года. Он обвинялся в том, что «будучи враждебно настроенным к Советской власти, систематически <…> проводил среди военнослужащих своей части, а также в кругу своих знакомых контрреволюционную пропаганду, направленную против мероприятий, проводимых ВКП(б) и Советским правительством…», т.е. в совершении преступлений, предусмотренных ст. 58-10 УК РСФСР.

По приговору Военного трибунала Ленинградского военного округа от 10 августа 1941 года Долоцкий был лишен воинского звания и приговорен к высшей мере наказания без конфискации имущества. Приговор был приведен в исполнение 25 августа 1941 года. Прокуратура Новгородской области реабилитировала Л.Н. Долоцкого лишь в 1995 году.

У Льва Николаевича была семья: жена Валентина Владиславовна и сын Дмитрий (1940 г.р.), 16 марта 1942 года они были эвакуированы из Ленинграда в Омскую область. Инициатором установки таблички Льву Николаевичу Долоцкому стала его внучка, Евгения Алифиренко. Вот что она написала о своем деде:

«Мой дед, Лев Николаевич Долоцкий, родился в 1902 году в семье железнодорожного инженера. В семье было трое детей: он, брат Игорь и сестра Мария (Мура). После окончания гимназии Лев Николаевич учился в Коммерческом училище, затем, уже при новой власти, он выбрал карьеру военного. Я не знаю, к сожалению, как в то время называлось учебное заведение, которое готовило военных топографов, но на момент знакомства с моей бабушкой он служил в подразделении топографических войск Красной Армии. По роду службы ему приходилось много ездить по стране в экспедиции. Последним местом его работы был Карельский перешеек, где он занимался размежеванием границ после финской кампании.

По воспоминаниям моей бабушки и отцовской тетки Муры, которая пережила блокаду и дожила до глубокой старости, Лев Николаевич был человеком неординарным. Он писал романтические стихи, рисовал тушью. Его, как прекрасного рисовальщика, Монетный двор приглашал для оформления новых денежных купюр.

         

Характер дед имел порывистый, в суждениях был резок и неосторожен. До зрелых лет он сохранил максимализм в высказываниях и поступках. Так, по рассказам бабушки, однажды он, будучи в служебных разъездах по Ленинграду, неосмотрительно съел 30 порций мороженого и заболел ангиной. В свое оправдание он говорил, что на улице было жарко, и он не заметил, как увлекся.

Лев Долоцкий около 1930-1936 г.

Бабушка вообще вспоминала только веселые моменты их совместной жизни. У Льва Николаевича было хорошее чувство юмора, и некоторые его меткие фразы до сих пор живут в нашей семье. Например, неудачно загоревшую на солнце бабушку он назвал «вождем краснорожих». Про знакомого человека, которому не шли усы, он говорил, что тот похож на кота, держащего в зубах мышь. Но это так, семейные анекдоты.

Я знаю несколько историй из его службы.

Однажды среди его солдат оказались два молодых якута, для которых жизнь в непривычных условиях была настолько невыносимой, что они не просто заболели, а стали чахнуть и были практически при смерти. Никто, кроме Льва Николаевича, не вникал в природу непонятной болезни солдат-якутов. Он стал расследовать это происшествие и, расспросив солдат, в конце концов выяснил, что в рационе этих новобранцев всегда была свежая оленья кровь. И лишившись ее, они долго бы не протянули. Пришлось ему, рискуя служебным положением, добывать кровь свиньи, чтобы спасти больных. Я полагаю, что начальство не одобрило бы такого нетрадиционного и рискованного способа лечения. Но якуты выздоровели. Возможно, история звучит несколько неправдоподобно, но такие диковатые и экзотические истории всегда были характерны для нашей семьи.

Другая история связана с его упрямым и непокорным нравом. Однажды вечером бабушка долго ждала его домой, а поскольку мобильных телефонов не существовало, то ей оставалось только терпеливо ждать его возвращения. Он вернулся домой поздно, злой, как черт, и рассказал следующее. Уж не знаю, по каким причинам, но он вовремя не откозырял какому-то начальнику, которого считал не слишком умным и приличным человеком (мягко говоря). В наказание ему на плацу поставили палку с надетой на нее начальственной фуражкой, и мой дед в чине капитана вынужден был до вечера маршировать мимо этого чучела и при приближении к нему вскидывать руку в военном приветствии. Нужно ли говорить, что дома бабушка выслушала весь поток нелестных эпитетов в адрес армейского руководства!

Справка о реабилитации, от 29.06.1995

Никто не знает, кто написал донос на Льва Николаевича. Хотелось бы мне узнать имя этого человека. Не уверена, смогла бы я сообщить потомкам доносчика, если бы они нашлись, что он сотворил… Думаю, что донос был сделан именно по идеологическим, а не по шкурным соображениям, так как уже началась война, и не было необходимости устранять его как соперника по службе, к примеру, или как соседа по квартире. Будучи офицером, Лев Николаевич должен был пойти на войну и, скорее всего, сложить там голову, поскольку, повторюсь, осторожность и рассудительность не были чертами его характера. Но, увы, властям было угодно загубить человека, отца годовалого ребенка, совершенно бессмысленно.

Я горжусь своим дедом, с детства составив о нем представление как о «последнем романтике», интересном и широком, сильным духом человеке.

Жаль, что меня лишили деда, которого мне всю жизнь не хватало.


Надеюсь, что эта табличка, которую мы установили на том доме, откуда его увезли навсегда, поможет помнить о страшном терроре и не допустить его повторения».


«Где под солнцем или ветром,
Где Вы бродите теперь?
И каких деревьев ветви
К Вам стучатся в окна, в дверь?
Где Ваш пес по Вас скучает?
Где Ваш дом пустой стоит?
И какое небо знает,
Что Вам сердце говорит?
Может, в поле, без дороги
Вы застигнуты грозой?
Еле двигаете ноги
И глаза блестят слезой?
От усталости, обиды,
От досады и тоски
Вы идете весь разбитый
И стучат, стучат виски
Молоточками сознанья,
Одиночества и слез,
В жизни разочарованья
И несбыточности грез?
А, быть может, на дороге,
Где Вам встретилась гроза,
Вы смеялись очень много
Прямо молниям в глаза.
Может, смехом грому вторя,
Презираете весь мир?
Может, Вам сродни лишь море,
Горы, солнце и эфир?
Ну а может, Вы в постели
И Вам снится третий сон?
Может, Вам уж, в самом деле,
Зазвенеть «вечерний звон»?
Может быть, ведь я не знаю.
Может, мне тоскливо жить?
Может, мне напиться чаю?
Может, снова полюбить?
Может, место на погосте
Приглянуть, не торопяся?
Или, может, пойти в гости?
У меня есть дочка Ася:
Может, вырастет большая,
Может быть, счастливой будет?
Может быть, ведь я не знаю,
Мое имя позабудет?
Может быть, и я не знаю,
Что мне делать, как мне жить.
Это, верно, я скучаю…
Иль хочу любимой быть».

Л.Н. Долоцкий,

1934 год, Ленинград

Церемония установки таблички "Последнего адреса"


Фото: Дарья Захарова

***
Книга памяти "Ленинградский мартиролог" содержит сведения еще о двух репрессированных, проживавших в этом доме. Если кто-то из наших читателей хотел бы стать инициатором установки мемориального знака кому-либо из этих репрессированных, необходимо прислать в «Последний адрес» соответствующую заявку.
Подробные пояснения к процедуре подачи заявки и ответы на часто задаваемые вопросы опубликованы на нашем сайте.

Неправильно введен e-mail.
Заполните обязательные поля, ниже.
Нажимая кнопку «Отправить» вы даете согласие на обработку персональных данных и выражаете согласие с условиями Политики конфиденциальности.