Москва, Земляной вал, 27, строение 1
На карте На карте

| 18 ноября 2019

Восьмиэтажный многоподъездный дом № 27, строение 1 по улице Земляной вал (б. улица Чкалова) был построен в 1927-1929 годах по проекту архитектора Б.Н. Шатнева для Управления Московско-Курской железной дороги.

Согласно базам «Мемориала», не менее 18 жильцов этого дома стали жертвами политических репрессий. Одному из них мы сегодня установили памятный знак.


Борис Антонович Кучера родился в 1902 году в чешской семье в поселке Малин Радомысльского уезда Киевской губернии (ныне – Житомирская область Украины). Его отец был деревенским учителем, а после его смерти в 1905 году семью из трех детей содержала мать, акушерка по профессии.

Борис, окончив школу в 1919 году, записался добровольцем в Красную Армию, а после демобилизации поселился в Москве, где окончил электротехнические курсы, женился на Ольге Воробьевой, в партию не вступал.

В момент ареста Кучера работал начальником стройконторы службы сигнализации и связи железной дороги им. Дзержинского и был студентом Московской академии железнодорожного транспорта.

В феврале 1935 года наркомом путей сообщения был назначен Лазарь Каганович, который начал активно бороться с «вредительством» в системе транспорта и, в первую очередь, с т.н. «предельщиками», утверждавшими, что технические возможности железнодорожной системы страны исчерпаны и транспорт работает «на пределе». «Предельщики создавали атмосферу полной безответственности за срыв государственного плана перевозок, давая квазинаучное оправдание негодной работы остальных железнодорожников, разлагая дисциплину на железных дорогах. Поэтому между «предельщиками» из научных институтов и их единомышленниками в аппарате НКПС была тесная идейная и практическая связь – в этом была их сила», - писал много позже Лазарь Каганович в своих воспоминаниях «Памятные записки». 

В марте-апреле 1935 года Каганович издал несколько приказов, в том числе № 83Ц «О борьбе с крушениями» и № 99Ц «Об антигосударственной линии в работе Научно-исследовательского института эксплуатации и отдела восточных дорог эксплуатационного управления НКПС», которые положили начало репрессиям в системе Наркомата путей сообщения.

На февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года Каганович уже докладывал о результатах чистки в НКПС: «Мы в политаппарате дорог и НКПС разоблачили 220 человек. С транспорта уволили 485 бывших жандармов, 220 эсеров и меньшевиков, 572 троцкиста, 1415 белых офицеров, 282 вредителя, 449 шпионов. Все они были связаны с контрреволюционным движением».

В сборнике «История железнодорожного транспорта России и Советского Союза» приводятся следующие данные: «В 1936-1938 годах необоснованно арестовали 12 заместителей наркома путей сообщения, многих начальников дорог. Были арестованы один за другим три начальника Северо-Кавказской дороги, четыре начальника Московско-Курской и четыре начальника Томской дороги. Руководящим работникам железнодорожного транспорта предъявлялись невероятные, надуманные обвинения. Например, в следственном деле Г. И. Благонравова, бывшего заместителем наркома путей сообщения (расстрелян 16 июня 1938 года. - ред.), записано, что "он являлся участником антисоветской заговорщицкой организации правых, принимавших участие в подготовке вооруженного захвата власти в стране, проводил вредительство на железнодорожном транспорте, готовился к совершению террористического акта над Кагановичем и Ежовым"».

Репрессиям подверглись сотни руководящих работников, инженеров, ученых, служащих и рабочих-железнодорожников, в том числе наркомы путей сообщения разных лет Ян Рудзутак, Моисей Рухимович (расстреляны 29 июля 1938 года) и Алексей Бакулин (расстрелян 7 марта 1939 года), декан путейского факультета МИИТа профессор Василий Крачковский (расстрелян 28 августа 1938 года), редактор газеты «Гудок» Аркадий Спиваковский (расстрелян 8 февраля 1938 года) и его заместитель Дмитрий Кузьмич. По процессу антисоветского «троцкистского центра» помимо основных обвиняемых проходили и некоторые руководители НКПС: заместитель наркома путей сообщения Яков Лившиц, заместитель начальника Центрального управления движения НКПС Иван Князев, заместитель начальника Свердловской дороги Иосиф Турок (расстреляны 1 февраля 1937 года) и другие.

Репрессии коснулись и работников железной дороги имени Дзержинского, где сотрудники НКВД «раскрыли» «обширную сеть диверсантов в управлении железной дороги им. Дзержинского от Москвы до Курска».

В сентябре был арестован старший брат Бориса Кучеры Всеволод (он был начальником 5-й дистанции сигнализации и связи на железнодорожной станции Орел), сам Борис был арестован 24 ноября 1937 года. Его обвинили в активном участии в «антисоветской троцкистской вредительской организации, существовавшей на железной дороге им. Дзержинского».

Следствие по его делу вел дорожно-транспортный отдел железной дороги им. Дзержинского Главного управления государственной безопасности НКВД. Еще раньше были арестованы многие сослуживцы и коллеги Бориса Кучеры, которые под давлением следствия, самыми жестокими средствами выбивавшего у задержанных признания, дали показания и против Кучеры, поэтому участь его была заранее предрешена. Тем не менее он стойко отрицал свою вину, отказываясь признать принадлежность к троцкистской организации, антисоветскую деятельность, участие во вредительстве и саботаже. На очных ставках он полностью отрицал все даваемые против него показания.

И все же следствие признало все обвинения против него оправданными и подлинными. Специально созданная экспертная комиссия вынесла заключение, согласно которому все арестованные, в том числе и Борис Кучера, виновны в «подрыве работоспособности железной дороги и создании условий, препятствующих безопасному движению поездов».

Борису Кучере, в частности, вменялось в вину то, что он якобы «не установил на большинстве силовых опор грозовые разрядчики и предохранители, что при атмосферных разрядах грозит вызовом аварий» или что «устанавливал сфетофоры с большим нарушением габарита», что, по мнению следствия, «было направлено исключительно на создание затруднений в пропуске негабаритных воинских поездов и аварии последних».

19 февраля 1938 года Борис Кучера был приговорен тройкой НКВД по Москве и Московской области к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение 26 февраля 1938 года.

Жена Бориса Кучеры, Ольга Воробьева, после ареста мужа ничего не знала о его истинной судьбе. В ответ на свою жалобу она получила сообщение, что приговор ее мужу справедлив и не подлежит пересмотру. Мать Бориса Кучеры, Эмилия, узнав о его аресте, 27 сентября 1939 года написала письмо народному комиссару внутренних дел Лаврентию Берии. В своей «жалобе и просьбе» она сообщала, что в сентябре 1937 года был арестован ее старший сын, Всеволод, который также работал на ж/д им. Дзержинского, а в ноябре сын Борис, и до сих пор она не знает, почему. Прокурор Козырев ответил ей, что дела ее сыновей не подлежат пересмотру, и приговор им вынесен вполне обоснованный: Всеволод приговорен к восьми, а Борис – к десяти годам лишения свободы. «Но он не сказал, – пишет несчастная мать, – где они. Он просто сказал, что они были сосланы в лагеря, и они напишут. Я считаю такое обращение с людьми бесчувственным. И в НКВД ж/д им. Дзержинского мне сказали, когда я спросила, где мой младший Борис Антонович, о котором у меня два года нет никаких сведений, они мне ответили, почему я хочу это знать. Спросить матери, почему она хочет это знать, это насмешливый ответ. <...> Товарищ Берия, еще раз прошу вас пересмотреть их дела».

Уже после смерти Сталина с просьбой пересмотреть дело Бориса Кучеры в 1955 году обратилась его сестра, Мария. И тогда дело пересмотрели: «Показания сообвиняемых во время допроса были весьма расплывчатыми, и Кучера все опровергал, и к тому же были получены после длительного содержания под стражей в Бутырской тюрьме. Дополнительные допросы бывших соратников Кучеры также не выявили каких-либо его антисоветских настроений».

В 1956 году Президиум Московского городского суда года реабилитировал Бориса Кучеру ввиду отсутствия состава преступления.*


*В статье использованы материалы из книги чешского историка, профессора Мечислава Борака, много лет посвятившего изучению преследования чехов и граждан Чехословакии в СССР. В 2013 году вышла в свет его книга «Московские захоронения. Чехи и чехословацкие граждане, казненные в Москве в 1922-1953 гг.» (Опава, 2013), в которой опубликованы биографии более ста чехов, репрессированных в годы Советской власти. Есть в ней глава и о Борисе Кучере.

Документы следственного дела Б.А. Кучеры
Церемония установки памятной таблички "Последнего адреса": фото, видео

Фото: Мария Олендская
***
База данных «Мемориала» содержит сведения еще о семнадцати репрессированных, проживавших в этом доме. Если кто-то из наших читателей хотел бы стать инициатором установки мемориального знака кому-либо из этих репрессированных, необходимо прислать в «Последний адрес» соответствующую заявку.
Подробные пояснения к процедуре подачи заявки и ответы на часто задаваемые вопросы опубликованы на нашем сайте.

Неправильно введен e-mail.
Заполните обязательные поля, ниже.
Нажимая кнопку «Отправить» вы даете согласие на обработку персональных данных и выражаете согласие с условиями Политики конфиденциальности.