Москва, Арбат, 15/43

Шестиэтажный доходный дом С.Ю. Бобовича был построен в 1910-1912 годах архитектором Ф.А. Когновицким. Здесь находился известный книжный магазин П.Д. Путиловой «Московский» и обувной магазин Санкт-Петербургского товарищества механического производства обуви «Скороход».

Согласно базам «Мемориала», по крайней мере два жильца этого дома стали жертвами политических репрессий. Одному из них мы сегодня установили памятный знак. Заявку подала внучка репрессированного Ирина Вольфсон.

Семен Михайлович Фрумин родился в 1900 году в селе Ленино Могилевской губернии. Он был старшим из шестерых детей. Его отец работал грузчиком и сплавщиком леса, затем занимался хлебопашеством. До 13 лет Семен жил в деревне, помогал отцу по хозяйству, учился в местной школе, а летом подрабатывал на кирпичном заводе в имении княгини Дондуковой-Корсаковой по складке и подсчету кирпича. В 1913 году вся деревня сгорела, и Семену пришлось уехать на заработки. Он работал в Нижнем Новгороде чернорабочим на различных предприятиях и параллельно продолжал учебу в вечерней школе для рабочих. Весной 1917 года Семен вступил в ряды РСДРП, участвовал в рабочем движении, в том числе в июньском восстании в Нижнем Новгороде.

После революции по заданию губернского комитета партии Фрумин проводил работу среди молодежи, был членом окружного комитета рабочей молодежи «3-й Интернационал», принимал активное участие в реорганизации союза в РКСМ. Был членом президиума первого состава Нижегородского губкома РКСМ, который полностью ушел добровольцами на фронт. Фрумин сражался на Южном и Западном фронтах, дослужился до военкома 144-й стрелковой бригады Западного фронта. В боях с белополяками под Варшавой он попал в плен, сидел в Варшавской тюрьме, где его дважды выводили на расстрел. В мае 1921 года его перевели в Брестскую крепость, откуда в конце концов ему удалось бежать.

Вернувшись в Россию, Фрумин возобновил свои связи в РКСМ и вскоре уже работал в ЦК Комсомола. По ходатайству ЦК был направлен во Всевобуч (система всеобщего военного обучения), где работал помощником начальника, а затем комиссаром учебно-спортивного отдела. Позже его перевели на должность заместителя, а затем и начальника политотдела Всевобуча.

В 1926 году Фрумин поступил на медицинский факультет Московского государственного университета, который окончил, получив специальность врача. Но по специальности он не работал ни дня.

После расформирования Всевобуча в 1923 году Фрумин был назначен начальником отдела по работе среди допризывников Политуправления (ПУР) РККА, а после расформирования отдела – помощником инспектора по вневойсковой подготовке. Затем его перевели на должность помощника начальника отдела 3-го учебно-строевого управления РККА.

В 1927-1930 годах Фрумин опубликовал несколько работ по проблемам военно-спортивного воспитания молодежи, а также книгу «Комсомол, крепи оборону страны!».

В 1931 году по ходатайству Высшего совета физической культуры СССР Фрумин был назначен директором и начальником военного факультета Государственного центрального института физкультуры. Параллельно он окончил годичную школу «Выстрел» и один год проучился в Военной Академии РККА на вечернем отделении, «но был вынужден бросить за неимением времени», как писал он в своей автобиографии.

Фрумин активно занимался и общественной деятельностью: был членом военно-физкультурной комиссии ЦК ВЛКСМ, членом Центрального совета ОСОАВИАХИМа (Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству), членом Бюро физкультуры ВЦСПС.

В 1934 году Фрумин был награжден орденом Красной Звезды, а возглавляемый им институт физкультуры - орденом Ленина. Тогда же институт стал называться Государственный центральный ордена Ленина институт физической культуры им И.В. Сталина (ГЦОЛИФК).

Фрумин был одним из инициаторов и организаторов физкультурных парадов на Красной площади.

Каток массовых репрессий прошелся и по Институту физкультуры. Известно, что на базе института проходили физическую подготовку младший и высший командный составы РККА, там часто бывали маршал М.Н. Тухачевский, командармы И.П. Уборевич, И.Э. Якир и другие высшие военные чины. Старт массовым репрессиям в РККА был дан процессом по «делу Тухачевского». 11 июня 1937 года восемь высших военных чинов – маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский, командармы 1-го ранга И.П. Уборевич и И.Э. Якир, командарм 2-го ранга А.И. Корк, комкоры В.М. Примаков, В.К. Путна, Б.М. Фельдман, Р.П. Эйдеман – были приговорены к высшей мере наказания по обвинению в «участии в военном заговоре» и расстреляны в ночь на 12 июня.

21 июля 1937 года Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта при СНК СССР своим приказом снял с работы директора института Фрумина и его заместителя Е.И. Черняка – «за связь с врагами народа». На следующий день состоялось заседание партийного собрания парторганизаций института, на котором слушался вопрос «О привлечении к партийной ответственности директора института и начальника командного Факультета Фрумина». 

Директора института обвинили не только в «связях с врагами народа», но и в том, что он «устраивал на работу в институт «врагов народа», шпионов и иностранцев», «комплектование Института производил политически неблагонадежными людьми», «разбазаривал государственные средства своим приближенным лицам, дискредитировал мероприятия правительства в работе совхоза института, развалив его, несмотря на колоссальные затраченные средства».

На этом заседании было решено исключить Фрумина из рядов партии «и дело передать органам прокуратуры».

31 июля 1937 года НКВДшники арестовали тогдашнего «спортивного министра» - председателя Комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР И.И. Харенко (его расстреляют 15 марта 1938 года по обвинению в «участии в контрреволюционной террористической организации»). А на следующий день, 1 августа 1937 года, доходит очередь и до Семена Михайловича. Его, по свидетельству родных, арестовали прямо на рабочем месте, в институте. Фрумина обвинили в том, что он якобы «являлся активным участником антисоветской организации правых».

Имя Фрумина было включено в сталинский расстрельный список от 1 ноября 1937 года, в котором было 123 имени. Но затем дело было отправлено на доследование.

В протоколе допроса Харченко от 11 декабря 1937 года, который практически полностью приводит в своей статье «Убить Сталина – задача физкультурников на 1937 год. Министр спорта сознался на допросе – и его расстреляли» журналист, исследователь истории спорта Станислав Гридасов, Харченко много говорит о Фрумине. Согласно показаниям Харченко, Фрумин вел активную работу «по созданию террористической группы из числа физкультурников», подбирал боевиков из числа преподавателей института.

В архивно-следственном деле Харченко есть и обзорная справка, составленная по архивно-следственному делу Фрумина в связи с проверкой обоснованности осуждения Харченко. В ней цитируется обвинительное заключение по Фрумину, согласно которому ректор института физкультуры якобы «с 1934 года являлся активным участником антисоветской организации правых, в которую был завербован Антиповым» (Н.К Антипов в 1930-1934 годах был председателем Всесоюзного совета физической культуры при ЦИК СССР. На момент ареста – заместитель председателя Совета народных комиссаров СССР. Его арестовали 21 июня 1937 года и расстреляли 29 июля 1938 года по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации»), «по заданию центра правых вербовал новых участников организации и создал в институте физкультуры террористическую группу из пяти человек».

На одном из допросов Харченко показал, что Фрумин жаловался ему в том, что у него не получается никого завербовать. «Фрумин был очень расстроен, что заявил. – Я буквально теряюсь, не знаю, что делать, Антипов требует работы, требует от меня боевиков, а у меня не клеется. Я подобрал террористическую группу – из преподавательского состава, но они при выступлениях на Красной площади не участвуют и поэтому Антипов ругался и предложил подработать две-три кандидатуры из студенческого состава, но со студентами у меня плохая связь и я буквально нахожусь в тупике. Я успокоил Фрумина, сказав, что он напрасно опускает руки, что не может быть, чтобы среди такого количества студентов нельзя было подобрать двух-трех подходящих людей». Среди обвинений был и «шпионаж в пользу польской разведки». Как следует из материалов дела, Фрумин поначалу не признавал себя виновным, но затем дал «признательные» показания и подтвердил их в суде.

В итоге Фрумина продержали в тюрьме больше года, обвинив в «участии в контрреволюционной террористической организации» и «шпионаже в пользу польской разведки». Его имя было включено в сталинский список от 20 августа 1938 года, который сопровождает записка, написанная рукой наркома внутренних дел Н.И. Ежова «Прошу санкции осудить всех по первой категории».

1 сентября 1938 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Фрумина к высшей мере наказания. Приговор – расстрел – был приведен в исполнение в тот же день. Ему было 38 лет.

Репрессии затронули не только директора ГЦОЛИФКа, но и многих преподавателей и рядовых сотрудников вплоть до повара, столяра и электротехника института. Среди «членов контрреволюционной террористической организации» был и бывший ректор института Альберт Антонович Зикмунд (он был расстрелян 25 апреля 1938 года), и заведующий кафедрой защиты и нападения Владимир Александрович Иванов (расстрелян 14 июня 1938 года; «Последний адрес» установил ему памятный знак в в июле 2016 года), и секретарь парткома института Г.Н. Соколов, под председательством которого партсобрание изгнало Фрумина из рядов партии (расстрелян 15 марта 1938 года).

У Семена Михайловича остались жена Анна Ивановна Поленова и годовалая дочь. После ареста мужа Анна Павловна жила с девочкой на даче, и до поры до времени ее не трогали. Но, по словам родственников, когда стало холодать, она приехала домой за теплыми вещами. Включила свет, и буквально через 10 минут за ней пришли. Ее отправили на пять лет в ссылку в Кустанай (Казахстан) как «члена семьи изменника родины». Дочь осталась жить с тетей и, по свидетельству родных, долгое время не знала, кто ее настоящая мать.

«К сожалению, у нас в семье не осталось каких-то рассказанных, и, тем более, записанных воспоминаний о Семене. Пока были живы его сестры и жена, наша бабушка, мы были маленькие, а потом все старшее поколение ушло, и спросить не у кого, - написала нам внучка Семена Михайловича, Ирина Вольфсон, подавшая заявку на установку памятного знака. - Мама осталась без родителей, когда ей был всего год, росла как дочь в семье сестры деда и узнала, что она не родная их дочь, спустя много времени, через несколько лет после возвращения из ссылки бабушки. Из бесполезных, но отложившихся в памяти семейных «преданий» - у деда был 36-й размер обуви, и он играл на скрипке. Ботинки до сих пор сохранились, а скрипка – нет».

Жена Фрумина получила стандартный ответ на вопрос о судьбе мужа – «10 лет без права переписки». Правду родные узнали лишь в начале 1990-х годов.

Семен Михайлович Фрумин был реабилитирован в 1956 году.

Архивные фотографии и документы
Церемония установки таблички "Последнего адреса": фото, видео