Санкт-Петербург, Загородный проспект, 23

Дом № 23 по Загородному проспекту был возведен по проекту архитектора Н.П. Басина в 1901 году в эклектичных чертах, которые главным образом заимствованы из построек французского и итальянского ренессанса.

В этом большом доме до 1917 года жил А.Ф. Керенский, артист К.А. Варламов, академик В.И. Воячек, библиограф С.А. Венгеров, располагалось Общество распространения просвещения между евреями в России. На первом этаже долгое время была аптека.

В мае 2018 года на этом доме мы установили первую табличку с именем Павла Андреевича Дитерихса.

Сегодня здесь появился второй памятный знак.

Альфред Юрьевич Тыруль (Тырул) родился в 1899 году в усадьбе Славик Вольмарского уезда Лифляндской губернии в латышской семье. В 1914 году его призвали на службу в армию, и он навсегда покинул родной дом в Латвии.

Он получил неоконченное высшее образование, работал техником-строителем, начальником второго строительного участка Ремстройконторы Фрунзенского района Ленинграда. В начале 1930-х годов Альфред женился на Тамаре Михайловне Шамановой. В 1933 году в семье родилась дочь Ирина.

Из воспоминаний дочери: «Мы жили в коммунальной квартире впятером: мама, бабушка, папа, мамин брат Игорь и я. Отца хорошо помню с трех лет. Я много болела и помню себя на его руках, он меня укачивает и что-то напевает, я капризничаю, но он спокойно качает и что-то шепчет.

В семье, невзирая на тесноту, была очень спокойная и дружелюбная атмосфера. Отец работал на стройках, приходил усталый, но всегда находил время поговорить со мной, что-то принести с работы. Он научил меня любить и читать книги. Сидел и слушал, как я с четырех лет читала прекрасно изданную книгу Рабле «Гаргантюа и Пантагруэль». Иногда, останавливая и спрашивая: «Почему так сделал герой? Почему ты смеялась?» Считаю, что я всю жизнь много читала и читаю — заслуга отца.

Воспоминания выхватывают наиболее яркие картины прошлого. Зима, в комнате стоит в углу большая елка, взрослые хлопочут у стола. Входит отец с работы, подходит к столу, открывает портфель, и оттуда выкатывается масса мандаринов в прозрачных бумажках. Конечно, все ахают, и комната наполняется свежим и необычным запахом.

Отец всегда старался сделать праздники интересными. В мой день рождения я искала подарки под елкой. В 1941 году, когда мне исполнилось восемь лет, я нашла под елкой большого медведя и коробку конфет, которой должна была обнести гостей и угостить. Папа помогал мне и тихо подсказывал, если я что-то забывала от избытка впечатлений.

Помню демонстрации во время праздников. Я сижу на плечах отца и со всеми кричу: «Ура!».

Хорошо помню ночь: я просыпаюсь и вижу затемненную комнату (чтобы свет не мешал спящим) и отца, склонившегося над столом. Чертежная доска, бутылочка туши. Отец утром сдавал чертежи.

Я пошла в первый класс в 1940/41 году с семи лет, так как хорошо читала тексты, всех до войны брали с восьми лет. Но за первую четверть за поведение получила четыре (хорошо), а не отлично. Папа очень переживал, ходил по комнате и восклицал: «Ирина, как ты могла? Ты опозорила нас!» Бабуля с трудом успокоила его.

О человеческих и гражданских качествах отца говорит случай, в который в современной жизни трудно поверить. Я помню, что мне шесть-семь лет, ужинаем, и отец сообщает новость: ему дают квартиру у Пяти углов, двухкомнатную. Я думаю, все понимают радость семьи. Мы ходили смотреть эту квартиру (я и сейчас иногда хожу и смотрю на эти окна). О том, как распределиться, что купить, говорилось много. Но в один «прекрасный» день за ужином после работы, папа сказал, что он отказался от этой квартиры. На возмущенные «почему» ответил: «У нас есть рабочий, у него пятеро детей, живет в бараке, ему нужней». Помню молчание довольно длительное.

Началась война. Мы ехали в консульство Латвии получить бумагу на въезд, все уже было собрано, и я, и папа, который не видел своих родных с 1914 года, должны были ехать к ним на хутор «Славеки». Его мама и сестра прислали нам письмо, и мы готовились к отъезду. Помню, 22 июня, часов в 11 утра мы сели на Невском проспекте в трамвай, но на Садовой трамвай перекрыли толпы народа. Мы остановились, все побежали к рупорам, которые висели на углу домов. Отец сказал: «Сидите, я пойду узнаю, в чем дело». Пришел и сказал одно слово: «Война!». Мы через Екатерининский садик вернулись домой. Так отец и не увидел своих родных. А я познакомилась с ними и бывала у них на хуторе в 1947-53 годах.

7 сентября отец нас с мамой отправил в эвакуацию, часто писал письма из блокадного Ленинграда, помогал бабушке и всем родным мамы, которые после войны его всегда вспоминали добрым словом. Отец был сапер, строил защитные сооружения, в 1942 году попал в госпиталь с последней стадией дистрофии, его полечили и отправили на фронт, где он руководил саперной ротой».

Дочь вспоминает, что несмотря на то, что Альфред Тыруль не жил в Латвии почти 30 лет, он говорил по-русски с сильным акцентом, а однажды, получив письмо на латышском, очень нервничал, что не все может из него понять.

В семье сохранились письма Альфреда Тыруля в эвакуацию семье. В одном из них, 2 ноября 1942 года, он пишет: «Поздравляю вас с 25-й Годовщиной Октября и помни, как мы всегда вместе встречали этот Великий день, но думаю, что будущий год опять будем вместе праздновать этот день. Ваш Альфред».

Альфред Тыруль участвовал в пяти войнах: Первой мировой, Гражданской войне (Оренбург, Западный и Южный фронт, до 1920 года), в Дальневосточном советско-китайском конфликте в 1928-1929 году, в советско-финской войне 1939-1940. С июня 1942 года Альфред Тыруль - майор, командир 47-го отдельного гвардейского сапёрного батальона. В феврале 1943 года он был награжден медалью за боевые заслуги. А через месяц, 22 марта 1943 он был арестован УНКВД по Ленобласти по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 19.58-2 (вооруженное восстание), 58-3 (контакты с иностранным государством в контрреволюционных целях), 58-10 (антисоветская агитация и пропаганда) и ч.1 ст. 72 УК РСФСР (подделка удостоверений).

Приговором Военного трибунала войск НКВД Ленинградского округа и охраны тыла Ленинградского фронта от 17 июля 1943 года Тыруль был приговорен к высшей мере наказания - расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 11 октября 1943 года. Ему было 44 года.

Альфред Юрьевич Тыруль был реабилитирован в 1957 году, его дело было прекращено «за отсутствием состава преступления».

После расстрела мужа Тамара Михайловна Тыруль не могла покинуть место ссылки и работы на заводе в Сибири. Чтобы спасти дочь от голода и холода, она посадила 10-летнюю Ирину в проходящий мимо эшелон, и та добралась до Ленинграда, где ее встретила бабушка Глафира Ивановна Шаманова, всегда с большой теплотой вспоминавшая своего зятя Альфреда Тыруля, помогавшего ей всю блокаду.

Вскоре после окончания войны вдову и дочь Альфреда отыскали его латвийские родственники. С тех пор ежегодно с 1947 по 1953 год Ирина ездила к ним в усадьбу, выучила латышский язык, стала частью семьи Тырулей. В начале 1950-х усадьба была национализирована, семья была вынуждена была переехать в Ригу, оставив дом и хозяйство.