Дом № 36а, строение 5 был построен в 1914 году.
В июле 2016 года на этом доме появилась первая табличка «Последнего адреса». Сегодня мы установили здесь второй памятный знак.
Аркадий Осипович Снисаренко родился в 1900 году (по другим данным – в 1904 году) в Челябинске в семье служащих.
Учился в коммерческом училище в Одессе. В августе 1919 года Аркадий вступил в партию эсеров, что впоследствии сыграло в его жизни роковую роль. По его собственному признанию, в 1921 году он вышел из партии, хотя формально был ее членом до 1923 года. Дважды – именно за членство в партии эсеров – его арестовывала Одесская ЧК, но оба раза выпускала без предъявления обвинения.
С 1920 по 1922 годы Аркадий служил рядовым в Красной Армии (по другим данным, в боевом резерве советской милиции).
В 1930-х годах, уже в Москве, Аркадий Осипович работал начальником планово-производственного отдела на заводе № 213 – заводе «Авиаприбор» им. Орджоникидзе.
9 июня 1937 года его уволили, а в ночь с 25 на 26 сентября 1937 года арестовали и обвинили в том, что он «враждебно настроен к партии и Советской власти, является скрытым троцкистом, ведет контрреволюционную троцкистскую пропаганду». Постановление об избрании меры пресечения было подписано за три дня до ареста – 23 сентября 1937 года. Снисаренко содержался в Бутырской тюрьме.
На допросе 2 октября он категорически отверг обвинения в связях с троцкистами. На следующем допросе 5 октября следователь очень дотошно пытался выяснить у Снисаренко, почему он не ушел с красными, когда белые заняли Одессу, чем занимался в Одессе, пока городом владели белые, с кем из эсеров и троцкистов был знаком. Снисаренко утверждал, что его работа в партии эсеров «ограничивалась участием в народническом кружке и в общих собраниях эсеровской организации» и что из партии он фактически вышел в 1921 году и с тех пор не имел никаких контактов с бывшими однопартийцами, кроме одной случайной встречи.
После этого допроса в следственном деле идет страничка «собственноручных признаний Снисаренко», написанная его рукой. «Я признаю себя виновным в том, что был несогласен (так в оригинале. – прим. ред.) с Постановлением Правительства (1930 г.) по вопросу одновременного перевода на непрерывку всех отраслей промышленности сразу, а считал, что надо раньше осуществлять перевод на непрерывку добывающих отраслей промышленности, а затем уже обрабатывающих. <…> Такой свой взгляд в то время я считаю контрреволюционным. По вопросу о сплошной коллективизации крестьянства я (в 1929 г.) у себя дома критиковал решение партии и правительства, считаю сплошную коллективизацию преждевременной из-за отсутствия в стране в то время достаточного количества сельскохозяйственных машин и, главное, тракторов».
Тем не менее в обвинительном заключении, составленном оперуполномоченным Киевского РО УГБ УНКВД МО сержантом госбезопасности Черкасовым, утверждается, что Снисаренко был «активным эсером» и «до последнего времени имел тесную связь с эсерами и врагами народа», «враждебно настроен к руководству партии, <…> систематически вел среди инженерно-технических работников завода № 213 контрреволюционную пропаганду, в самой злобной похабной форме наносил контрреволюционные оскорбления по адресу (так в оригинале. - прим. ред.) вождя ВКП(б), всячески дискредитировал политику партии и Советской власти». Ну и, конечно же, не обошлось и без обвинений во «вредительстве»: «проводил контрреволюционную вредительскую политику с целью срывов выполнения производственной программы».
Все это послужило достаточным основанием для того, чтобы тройка при УНКВД по Московской области 21 ноября 1937 года приговорила Аркадия Осиповича к высшей мере наказания. Приговор был приведен в исполнение 10 декабря 1937 года.
Мать Аркадия Осиповича, Екатерина Яковлевна Снисаренко, направила несколько писем тогдашнему наркому внутренних дел Лаврентию Берии. Она просила пересмотреть дело сына, который, как ей сообщили, «выслан в дальние лагеря без права переписки»: «Его арест и осуждение Особым совещанием, безусловно, является ужасным недоразумением, вызванным злостной клеветой. Я, мать, старуха, убитая горем, умоляю Вас пересмотреть дело моего сына, честного советского гражданина, каким я его всегда знала и какой он есть в действительности». В этом ходатайстве ей, понятное дело, было отказано, «находя, что виновность Снисаренко в контрреволюционной деятельности как его признанием, так и показаниями четырех свидетелей и оперативными материалами доказана».
Через 15 лет, в 1955 году, Военный трибунал Московского военного округа определил, что Снисаренко был «расстрелян органами НКВД незаконно при отсутствии в деле доказательств его вины в совершении каких-либо преступлений». Постановление тройки было отменено «за отсутствием состава преступления», а дело – прекращено.
И тем не менее, имея это заключение Военного трибунала МВО, помощник оперуполномоченного 1 отделения учетно-архивного отдела УКГБ при СМ СССР по Московской области старший лейтенант Скопин решает 15 декабря 1955 года в ответ родному брату Аркадия Осиповича Александру, просившего в ходатайстве сообщить о местонахождении своего брата, «сообщить в ЗАГС Советского района г. Москвы, что Синсаренко А.О., отбывая наказание в ИТЛ, умер 18 августа 1939 года от общего заражения крови и сообщить об этом заявителю».
Лишь много лет спустя родные Аркадия Осиповича узнали всю правду о нем.
Церемония установки таблички "Последнего адреса": фото, видео
