Москва, Малый Харитоньевский переулок, 6
На карте На карте

| 31 января 2021

Строение 1 и 2 дома № 6 по Малому Харитоньевскому переулку – исторически сложившийся архитектурный комплекс. С XVIII века он упоминается как городская усадьба, которая, переменив многих владельцев, в конце XIX века оказалась в собственности богатого золотопромышленника Николая Стахеева. Перестройку этой усадьбы под доходный дом в 1901 году Стахеев заказал архитектору Бугровскому. Непосредственно после 1917 года здесь располагались Комиссариат по литовским делам, а потом Польская дипломатическая миссия. В 1930-е годы здание было жилым.

Согласно базам «Мемориала», по крайней мере 13 жильцов этого дома были расстреляны в годы Большого террора. Двоим из них мы установили мемориальные таблички в феврале 2017 года. Сегодня здесь появились еще пять памятных знаков. Заявительницей во всех случаях выступила внучка одного из репрессированных Наталья Вильковиская.


Михаил Иванович Грехов родился в 1907 году в деревне Слукино Гороховецкого уезда Владимирской губернии. К моменту ареста он занимал должность начальника Московского городского управления местной промышленности, при этом у него было неоконченное среднее образование.

Грехов был арестован 11 августа 1937 года. Его продержали в тюрьме полгода. Его имя есть в сталинских расстрельных списках от 3 февраля 1938 года, в котором 75 человек. 8 февраля 1938 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к высшей мере наказания по обвинению в «участии в контрреволюционной террористической организации». Приговор был приведен в исполнение в тот же день. Грехову было 30 лет.

Михаил Иванович Грехов был реабилитирован в 1956 году.


Адольф Иванович Зункис родился в 1892 году в Риге в семье рабочих. К сожалению, мы знаем о нем очень мало: служил в царской армии в чине унтер-офицера, после Октябрьской революции служил в Красной гвардии. В 1924 году вступил в ВКП(б), работал по профессии литейщик-формовщик.

К моменту ареста Зункис был начальником литейного цеха 1-го Механического машиностроительного завода (Мехмашстрой).

Адольфа Ивановича арестовали 24 февраля 1938 года и обвинили в том, что он «является участником латышской контрреволюционной фашистской организации и проводит диверсионную деятельность». К тому моменту уже вовсю шла «латышская» кампания: была арестована и расстреляна почти в полном составе труппа латышского театра «Скатувэ», под каток репрессий попали и почти все бывшие латышские стрелки. Только 3 февраля 1938 года было расстреляно 229 латышей, всего же по «латышской линии» в годы Большого террора было осуждено 21 300 человек, из них 16 575 приговорены к расстрелу.

Согласно обвинительному заключению, Зункис был членом латышской контрреволюционной фашистской организации, существовавшей при латышском клубе, и входил в диверсионно-вредительскую группу, созданную при Мехмашстрое, пытался вовлечь в эту организацию коллег по работе, а «с целью срыва выполнения программы выпускал бракованное литье».

30 апреля 1938 года Комиссия НКВД СССР и прокурора СССР приговорила Зункиса к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 17 мая 1938 года. Ему было 30 лет.

Адольф Иванович Зункис был реабилитирован в 1956 году «за отсутствием состава преступления». Во время прокурорской проверки по реабилитации выяснилось, что следователь, ведший дело Зункиса в 1938 году, арестовал его по ошибке: проходивший по делу о «латышской контрреволюционной фашистской организации» Р.А. Командир, якобы давший показания на Зункиса, на самом деле назвал в числе «членов» этой организации другого человека со схожей фамилией – ЗунТиса, директора 1-го чугунно-литейного завода. «Следовательно, следует признать, что приобщенная к делу Зункиса А.И. выписка из показания Командира Р.А. является фальсифицированной». Начальник 3-го отдела УГБ УНКВД МО капитан госбезопасности Сорокин, чья подпись стоит под обвинительным протоколом по делу Зункиса, 13 августа 1939 года сам был приговорен к высшей мере наказания за «фальсификацию уголовных дел и незаконные методы ведения следствия», а против начальника 8-го отделения 3-го отдела УГБ лейтенанта госбезопасности Каверзнева, арестовавшего Адольфа Ивановича, в 1955 году было возбуждено уголовное дело за фальсификацию уголовных дел.

Документы следственного дела А.И. Зункиса


Герман Владимирович Лазарис родился в 1884 года в Симферополе. Он окончил юридический факультет Московского университета, состоял в фракции меньшевиков. За революционную деятельность в 1906 году Герман Владимирович был сослан в Архангельскую губернию. Одно время он увлекался сочинительством стихов и даже публиковался.

С февраля по ноябрь 1928 года Лазарис был директором Эрмитажа.

К моменту ареста Лазарис занимал пост начальника 2-го сектора иностранного отдела Аэрофлота.

Германа Владимировича арестовали 3 октября 1937 года. Его имя есть в сталинском расстрельном списке от 1 ноября 1937 года, в нем 123 имени. Ровно через два месяца после ареста, 3 ноября 1937 года, Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Лазариса к расстрелу по обвинению в «участии в шпионской диверсионно-террористической организации». Приговор был приведен в исполнение в тот же день. Ему было 53 года.

Герман Владимирович Лазарис был реабилитирован в 1956 году.


Николай Николаевич Крюгер родился в 1879 году в Москве.

К моменту ареста он работал юрисконсультом Главкожобувьпрома Наркомата легкой промышленности СССР.

Крюгера арестовали 7 сентября 1937 года и через три месяца, 10 декабря 1937 года, приговорили к высшей мере наказания по обвинению в «шпионаже и связи с антисоветскими троцкистскими террористическими элементами». Приговор был приведен в исполнение тот же день. Его имя есть в сталинском расстрельном списке от 7 декабря 1937 года, в списке 270 имен.

Жену Николая Николаевича, Ольгу Иосифовну Крюгер, арестовали, по всей видимости, уже после расстрела мужа. Во всяком случае, на момент ареста ее невестки Марии Степановны Павленко 4 ноября она еще была на свободе. 4 января 1938 года Ольгу Иосифовну как «члена семьи изменника родины» приговорили к пяти годам исправительно-трудовых лагерей. Срок она отбывала в Акмолинском лагере, куда прибыла из Бутырки 22 февраля 1938 года. 18 декабря 1942 года она была освобождена из Карлага.

Репрессирован был и сын Крюгеров, Николай. Но точных данных о нем у нас, к сожалению, нет.

Николай Николаевич Крюгер был реабилитирован в 1992 году.


Мария Степановна Павленко родилась в 1915 году в Харбине, окончила гимназию им. Д.Л. Хорвата (генерал-лейтенант, управляющий Китайско-Восточной железной дорогой, КВЖД, после Февральской революции комиссар Временного правительства на КВЖД). Ее отец Степан Клементьевич Павленко работал до 1922 года на КВЖД проводником вагонов.

В конце 1934 года Мария решила переехать в СССР, что стало для нее роковой ошибкой. Мария поселилась в Москве, окончила индустриальный техникум, работала химиком-лаборанткой в Московском химико-технологическом институте им. Менделеева. В 1937 году к ней из Харбина приехал отец, сестра Лидия осталась жить в Харбине.

Мария была замужем за сыном Николая Николаевича Крюгера – Николаем, преподавателем рисования в школе № 12. Обе семьи – Крюгеров и Павленко – жили в одном доме в соседних квартирах (а возможно, и в одной коммунальной квартире, поделенной формально на две – квартира № 3 и квартира № 3а).

Марию Степановну арестовали 4 ноября 1937 года. К тому моменту уже были арестованы ее отец и свекор. Возможно, отца взяли по разнарядке как «харбинца». В сентябре 1937 года вышел оперативный приказ Ежова № 00593. В нем говорилось, что «органами НКВД учтено до 25 000 человек» так называемых «харбинцев», которые подлежат аресту все до единого, поскольку якобы были объединены в широкую диверсионно-террористическую сеть. Аресты надлежало произвести в две очереди: начать с сотрудников НКВД, служащих Красной армии, железнодорожного и водного транспорта, а затем перейти и к остальным – «работающим в советских учреждениях, совхозах, колхозах и проч.».

В протоколах допроса и в обвинительном заключении по делу Марии говорится, что во время конфликта на КВЖД ее отец Павленко «являлся штрейкбрехером, поддерживал связь с белогвардейцами».

В день ареста Марии следователь провел первый допрос, на котором она «созналась» в том, что перед отъездом из Харбина «была завербована японскими разведывательными органами для шпионской работы на территории СССР». По версии следствия, Мария якобы должна была «собирать сведения о настроениях рабочих и колхозников, об их отношении к существующему Советскому строю и их материальном положении». При этом кроме устных обязательств работать на японскую разведку она никаких расписок на этот счет не давала, а единственной ее «практической шпионской деятельностью» на территории СССР было то, что она по заданию якобы завербовавшего ее человека «сообщила ему в Харбин о своем благополучном приезде в СССР, о восстановленных связах с харбинцами».

Но этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы менее чем через месяц, 28 ноября 1937 года, Комиссия НКВД СССР и прокурора СССР приговорила Марию Павленко к расстрелу по обвинению в «шпионской работе в пользу японской разведки и передаче секретных сведений об исследованиях института». Приговор был приведен в исполнение 9 декабря 1937 года. Марии было 22 года.

Мария Степановна Павленко была реабилитирована в 1989 году.

Документы следственного дела М.С. Павленко

Церемония установки табличек "Последнего адреса": фото,
видео_1, видео_2, видео_3


Фото: Ирина Стырикович
***
База данных «Мемориала» содержит сведения еще о шести репрессированных, проживавших в этом доме. Если кто-то из наших читателей хотел бы стать инициатором установки мемориального знака
кому-либо из этих репрессированных,
необходимо прислать в «Последний адрес» соответствующую заявку.

Подробные пояснения к процедуре подачи заявки и ответы на часто
задаваемые вопросы опубликованы на нашем сайте.

Неправильно введен e-mail.
Заполните обязательные поля, ниже.
Нажимая кнопку «Отправить» вы даете согласие на обработку персональных данных и выражаете согласие с условиями Политики конфиденциальности.