Дом, в котором жил Рубен Артемьевич Бекзадян, не сохранился, поэтому мы решили установить табличку на ближайшем к этому месту здании.
Заявку на установку памятного знака подал родственник Рубена Артемьевича, журналист Сергей Бунтман, а внук репрессированного, Игорь Бекзадян, написал для нас текст, который мы публикуем ниже.
«Мой дед, Рубен Артемьевич Бекзадян, был одним из членов большой семьи (у него было восемь братьев и сестер), которая оставила заметный след в истории не только Армении, но и России.
Он родился в 1885 году в армянском городе Герюсы, и еще очень молодым человеком, в 1910 году, будучи студентом Московского университета, был сослан в город Онега Архангельской губернии за участие в волнениях в ходе Первой русской революции. В те годы симпатии Рубена были на стороне левых эсеров, в отличие от его старшего брата Александра, убежденного большевика, и сестры Елены, также разделявшей социал-демократические позиции. Нельзя не сказать и о самом старшем из братьев – Тигране, стороннике независимой Армении, которую он представлял в Грузии и Азербайджане.
Вряд ли Рубен был увлечен политикой. Скорее всего, в студенческих волнениях он участвовал из солидарности с друзьями и на волне общего противостояния самодержавию. Тем не менее, в ссылке он продолжал революционную агитацию, сблизился со многими ссыльными, жил в одном доме с признанным руководителем сообщества политических ссыльных Онеги Саркисом Багдатьевым. В этом доме происходили встречи между ссыльными и местной молодежью, совместные политзанятия, часто приобретавшие романтический характер. Так, после окончания срока ссылки мой дедушка Рубен и моя бабушка Татьяна, которая работала учительницей начальных классов после гимназии и посещала занятия у политических, поженились. И это был не единственный такой случай.
После отбытия Рубеном ссылки молодая семья долго кочевала по родственникам, пытаясь устроиться. Тифлис, Ереван, Баку, Москва – это неполный перечень городов, где они думали обосноваться, но в эпоху Мировой войны и революции это было непросто. Рождение дочери, моей матери Галины, не облегчило ситуацию. Тут не могу не сказать о том, что семья Рубена Артемьевича безоговорочно приняла его молодую русскую жену, и самые теплые отношения сохранялись между всеми нами очень долго, до тех пор, пока события конца ХХ века не разбросали уже новые поколения родственников по всему свету.
Когда все невзгоды уже, казалось, были позади и жизнь налаживалась, грянули страшные 1930-е годы. Старший брат Рубена, Александр, видный большевик, работавший с Лениным и Сталиным еще в эмиграции, а после революции бывший народным комиссаром иностранных дел Закавказской федерации, а потом – полпредом СССР в Норвегии и Венгрии, был отозван на родину и арестован. Органы НКВД, фабрикуя его дело, вменили ему участие в контрреволюционной националистической организации, куда, естественно, он должен был вовлечь и своих братьев – Рубена и Петроса. При этом, если Александр и Петрос были арестованы в 1937 году (обоим «Последний адрес» установил памятные знаки в мае 2015 года), то до Рубена (он к тому моменту работал юрисконсультом Главхимпрома Наркомата местной промышленности СССР) органы добрались только весной 1938-го. Видимо, никак не получалось что-нибудь на него повесить. Арестовали его 20 апреля 1938 года по обвинению в «участии в контрреволюционной террористической организации». Расстреляли его вместе с Петросом, столь же безвинным, 15 сентября 1938 года.
Моих маму и бабушку репрессии не коснулись, видимо, потому что к тому времени они жили в Ленинграде, где мама училась в медицинском институте. После его окончания в 1941 году она служила врачом в военных госпиталях, в Ленинграде во время блокады, и закончила войну в Берлине. Рассказывая мне о дедушке, мама говорила, что за всю жизнь не встречала более доброго и ласкового человека, который мечтал о том, чтобы увидеть внуков и заботиться о них. Не получилось».
Рубен Артемьевич Бекзадян был реабилитирован посмертно в 1956 году.
Церемония установки таблички "Последнего адреса": фото, видео
