На этом месте стоял знаменитый «писательский» дом (или, точнее, «писательская надстройка»): кооператив товарищества «Советский писатель», построенный в начале 1930-х годов способом надстройки бывших Нащокинских палат на два и три этажа. Дом стал одним из первых кооперативных домов в Москве. К сожалению, в 1974 году дом снесли, но на глухой стене построенного рядом многоквартирного кирпичного жилого дома, сохранилась темная полоса: говорят, это отпечаток того самого, старого, писательского. Дошли до наших дней и фотографии, и воспоминания о той знаменитой «надстройке».
Подробно о доме и его жильцах можно прочитать в книге Леонида Видгофа «Но люблю мою-курву-Москву». Осип Мандельштам: поэт и город. Здесь жили многие писатели: Всеволод Иванов, С. Кирсанов, В. Ардов, В. Билль-Белоцерковский, Антал Гидаш, Мате Залка, И. Ильф, Е. Петров, А. Файко, Перец Маркиш, Ю. Нагибин и др. Здесь жил и умер М. А. Булгаков. Именно здесь он написал свой самый знаменитый роман «Мастер и Маргарита».
На новом доме, построенном в 1975 году, уже установлена памятная табличка жившему в писательском доме Осипу Мандельштаму. Сегодня мы закрепили табличку другому поэту, жившему в том же доме: Сергею Клычкову. Текст для «Последнего адреса» написал заместитель директора по научной работе дома-музея С.А. Клычкова Сергей Балашов.
Сергей Антонович Клычков родился в 1889 году в деревне Дубровки Калязинского уезда Тверской губернии (ныне – Талдомский округ Московской области) в семье крестьян-старообрядцев. Само рождение Сергея было поэтичным: его мать Фекла Алексеевна, накануне Сергиева дня собирала в лесу малину – здесь и появился на свет будущий поэт.
Родители Сергея Клычкова, благодаря упорному труду и предприимчивости, достигли сравнительного достатка и надумали построить новый дом. Глава семейства, Антон Никитич, решил заготавливать кирпич своими силами. Около деревни он нашел месторождение глины и с помощью нанятой бригады копал ее, делал тесто и обжигал в формах. За несколько лет он смог построить большой трехэтажный дом, в котором было 13 комнат. На первом этаже размещалась башмачная артель, в которой работали многие жители Дубровок.
Детство Клычкова прошло в удивительной среде. В их доме как об обычном деле говорили, что встретили в лесу лешего, что утром с того света приходила свекровь подоить корову… У Сергея даже была своя няня-сказочница – его бабушка Устинья Кузнецова, знаменитая во всей округе. В мире маленького Сережи Клычкова быль и небыль, реальность и миф соединялись. Когда он был еще маленький, в дом пришел странник, которых много тогда бродило по стране. Его приютили, обогрели, накормили, какое-то время он жил у Клычковых. Потом, уходя, он сказал: «Этот дом под необычным знаком. Здесь – он указал на Сережу – будет большой и известный человек».
Начальное образование Сергей Клычков получил в Талдомской школе, а в 1900 году поступил в Московское реальное училище И.И. Фидлера, которое окончил в 1906 году. С начала 1905 года училище Фидлера было одним из центров революционной деятельности, где разместился штаб боевых дружин Москвы. Будучи учеником, Клычков принимал участие в Первой русской революции. Он входил в состав революционно настроенной молодежи, которая собиралась в студии скульптора Сергея Тимофеевича Коненкова (1874 – 1971), также принимавшего участие в Декабрьском восстании 1905 года в Москве.
Уже в начале ХХ века Сергей Клычков начал писать стихи с яркими фольклорно-мифологическими мотивами, о которых он слышал от стариков родных Дубровок. Его дебют состоялся в 1907 году, когда его произведения появились в ряде московских журналов и альманахов. Через год, в 1908-м, молодой Клычков познакомился с Модестом Ильичом Чайковским (1850 – 1916) – русским драматургом, оперным либреттистом, театральным критиком, братом знаменитого композитора Петра Ильича Чайковского. Благодаря помощи Модеста Чайковского стали печататься стихотворения Сергея Клычкова и вышел первый его сборник. Чайковский отправил Клычкова в путешествие по Италии. Поездка на Капри подарила молодому поэту встречу с Максимом Горьким и А.В. Луначарским.
Возвратившись на родину, Сергей Клычков поступил на историко-филологический факультет Московского университета, который, однако, бросил, решив посвятить себя литературному труду. В 1910-е годы вышли сборники его стихов «Песни», «Потаенный сад», «Кольцо Лады», «Дубравна».
Сергея Клычкова связывала дружба с Осипом Мандельштамом, Николаем Клюевым, Петром Орешиным, Павлом Васильевым и многими новокрестьянскими поэтами. У него намечались романтические отношения с богемной поэтессой Любовью Столицей и Мариной Цветаевой. Анна Ахматова говорила о нем как о мужчине ослепительной красоты и называла его князем Мышкиным русской поэзии. А Сергей Есенин считал Клычкова поэтом, родственным ему по духу, и посвятил ему одно из самых известных своих стихотворений «Не жалею, не зову, не плачу…».
В 1914 году Сергея Клычкова призвали на военную службу и направили в Гельсингфорс в 427-й Зубовский полк, где он познакомился с Александром Куприным. В дальнейшем творчестве Клычкова заметно отразилась тема Первой мировой войны. Революцию, который поэт застал на фронте, он встретил восторженно, как великий пролом в народное будущее. Однако нарождавшаяся советская литература не оправдала ожиданий поэта. Фольклорные мотивы творчества Клычкова клеймились как «реакционные».
Демобилизовавшись в 1918 году, Сергей Клычков обвенчался в Москве со своей давней возлюбленной Евгенией Лобовой. В 1923 году в семье родилась дочь Евгения. Но в отношения молодых супругов пришел разлад, и в итоге брак распался. В 1930 году поэт женился на литераторе Варваре Горбачевой, и через два года у них родился сын Егор. В этот период семья Клычковых жила в доме писательского кооператива в Нащокинском переулке Москвы.
В 1920-е годы Сергей Клычков начал писать прозу. В 1925 году в свет вышел первый роман «Сахарный немец», в котором мистические элементы переплетались с реальностью, что позднее назовут магическим реализмом. Сергей Клычков – ярчайший певец сказочного мира народных поверий – задумал девятикнижие романов в подобном стиле, но в свет вышло только три: «Сахарный немец», «Чертухинский балакирь» и «Князь мира». Кроме этих произведений появились сборники стихотворений Клычкова «Домашние песни», «Гость чудесный», «В гостях у журавлей», «Талисман», его стихотворения печатались в ряде журналов и альманахов. В 1930-е годы были изданы вольные обработки Клычкова киргизского и вогульского эпоса «Мадур-Ваза победитель», «Сараспан», «Алмамбет и Алтынай» и перевод поэмы Шота Руставели «Витязь в барсовой шкуре».
В 1927 году в стране развернулась борьба с «есенинщиной», отразившаяся на живых друзьях мертвого поэта. Благодаря стараниям пропаганды Клычкова клеймили как «барда кулацкой деревни». Сам поэт говорил, что «критика для меня имеет сокрушительное значение».
Судьба новокрестьянских поэтов трагична, не стал исключением и Сергей Клычков. Его арестовали в 1937 году на даче в Лесном городке по Киевской железной дороге, куда они выезжали из Москвы на лето. Сын Егор говорил, что это произошло 31 июля: «…Затем был последний вечер, стакан парного козьего молока на ночь - последняя трапеза отца дома. В полночь - злой стук в дверь, везде чужие люди, громкие голоса, рукописи, завернутые в простыню... Отец поцеловал меня в постели. Дальше - тишина...» Дочь Евгения вспоминала: «Меня разбудили на рассвете (я спала на сеновале), чтобы попрощаться. Обыск производили всю ночь, переворошили всю дачу. Когда я выбежала за калитку, то увидела отца, сидящего на обочине дороги с опущенной головой. Я тогда не понимала, что вижу его в последний раз». Супруга Клычкова Варвара Николаевна писала: «Он зажег свечу, прочитал ордер на арест и обыск... и так и остался сидеть в белом ночном белье, босой, опустив голову в раздумье. Очень он мне запомнился в этой склоненной позе, смуглый, очень худой, высокий, с темными волосами, остриженными в кружок. В неровном, слабом свете оплывающей свечи было в нем самом что-то такое пронзительно-горькое, неизбывно-русское, непоправимое...». Обыск длился с двенадцати часов ночи до девяти утра при свечах и фонариках.
Два месяца Сергея Клычкова держали в Бутырской тюрьме. Варвара Горбачева в отчаянии написала письмо Сталину, в котором недоумевала: так ли нужна гибель Клычкова для торжества революции? Она просила разобраться в этом вопросе и просто молила о милосердии. Неизвестно, было ли отправлено это письмо Сталину, но вскоре после ареста информация о Клычкове прекратилась. Даже в 1940-е годы, когда уже началась война, родственники выстаивали очереди, чтобы хоть что-то узнать о судьбе Сергея Антоновича, но слышали одно и то же: «Осужден на десять лет без права переписки».
Очень долго не было известно, что произошло за стенами Бутырской тюрьмы. Надежда Мандельштам передавала версию, что Клычкова пристрелили на допросе: «По-моему, такие глаза, как у него, должны приводить следователей в неистовство». Она же писала в воспоминаниях: «Жене сказали, что он получил десять лет без права переписки. Мы не сразу узнали, что это означает расстрел. Говорят, что он смело и независимо держался со следователем».
В следственном деле Клычкова зафиксировано, что при аресте были конфискованы рукописи поэмы «Великий переход», папка с рукописями о Киргизии, подстрочный перевод киргизского эпоса «Манас», папка с избранными стихами «Нищий стол» и карандашный рисунок с подписями. Все это было уничтожено по акту 2 сентября 1939 года.
Ныне восстановлена хронология последних дней Сергея Антоновича. 14 августа 1937 года он написал письмо Ежову – показания о своей «деятельности». 21 августа подсудимый дал развернутые показания. 7 сентября состоялся допрос. 8 октября – закрытое заседание Военной коллегии Верховного суда СССР, которое началось в 21 час 30 минут, закончилось в 21 час 55 минут, причем свидетели по делу не вызывались. Клычкову было предъявлено сфабрикованное обвинение в участии в вымышленной «контрреволюционной» организации «Трудовая крестьянская партия». Известно, что, признавая себя виновным, Клычков подтверждал свои показания лишь частично, а некоторую часть из них отрицал как данные под давлением. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила С.А. Клычкова к расстрелу. Приговоры такие исполнялись немедленно по вынесении, а места захоронения не фиксировались. Его имя числится в списках захоронений в общей безымянной могиле на Новом Донском кладбище. В 1956 году Сергей Анотонович Клычков был посмертно реабилитирован «за отсутствием состава преступления». В 2017 году на Новом Донском кладбище был установлен кенотаф Сергея Клычкова.
Надежда Яковлевна Мандельштам в «Воспоминаниях» написала печальные слова: «После смерти Клычкова люди в Москве стали как-то мельче и менее выразительны».
Однажды Сергей Клычков оставил своему другу Петру Журову дарственную надпись, по сути ставшую пророческой по отношению к своему творчеству: «Сокровенное может не открыться, но, открывшись однажды, сгинуть и исчезнуть не может».
Архивные фотографии и документы следственного дела
Церемония установки таблички «Последнего адреса»: фото, видео
