Москва, Чаплыгина, 15 (б. Машков переулок)
На карте На карте

| 21 января 2018
Шестиэтажный дом № 15, строение 5 по улице Чаплыгина (бывший Машков переулок) – один из домов кооператива «Политкаторжанин», построенный в 1927 году архитекторами Д.П. Знаменским и Н.В. Ликиным в стиле конструктивизма. Всего созданная в 1921 году в Москве общественная организация «Общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев» построила три жилых дома для своих членов.
Общество вело активную деятельность по сохранению истории борьбы с царизмом (в том числе благодаря ежемесячному журналу “Каторга и ссылка”, в котором публиковались воспоминания бывших политкаторжан, архивные материалы, научные статьи и некрологи), а также всячески помогало своим членам, в том числе занималось распределением финансовой поддержки, поездок в санатории, медицинской помощи и жилья.
В 1935 году по инициативе Сталина организация была ликвидирована, а в годы Большого террора практически все мужчины, жившие в «Доме политкаторжан», были репрессированы.
На фасаде дома до сих пор сохранился барельеф в виде флага с надписями «СССР» и «Общество бывших политкаторжан и бывших ссыльнопоселенцев».
В базах “Мемориала” есть данные о 23 жителях дома 15 по Чаплыгина, которые в 1930-е годы были расстреляны как “враги народа”. В феврале 2016 года мы установили на фасаде этого дома первые две мемориальные таблички с именами Шимона Яковлевича Вроно и Владимира Абрамовича Плескова. 
Сегодня на этом доме появились еще две таблички. Заявку на установку одной из них – Борису Исааковичу Маневичу – подала его правнучка Ольга Баранова. Вот что она нам написала: 
«О гибели прадеда мы узнали в 2007 году из Интернета, из базы данных «Мемориала». В том же году я съездила на Бутовский полигон вместе с моей мамой, тетушкой и младшим сыном прадеда (тогда он был еще жив). К сожалению, все дети Бориса Маневича уже умерли: моя бабушка – дочь от первого брака – и два сына от второго. Но живы его внуки, правнуки и праправнуки. О жизни прадеда мне известно по рассказам бабушки, в домашнем архиве есть несколько его фотографий».
Ольга прислала нам также заметку о своем прадеде, написанную по рассказам родных с использованием архивных документов, которую мы приводим ниже: 

Борис Маневич: 1916 или 1917 г., Иркустк
«Борис Исаакович Маневич родился в 1891 году в местечке Костюковичи Могилевской губернии. Он был старшим сыном торгового агента Исаака Маневича. Согласно семейному преданию, он получил домашнее образование, в то время как его младшие сестры учились в гимназии.
Во время первой русской революции в 1905–1906 годах он был учеником провизора и состоял членом партии социалистов-революционеров максималистов, выполнял организационные и технические функции. Согласно справочнику «Политическая каторга и ссылка: Биографический справочник членов общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев», М., 1934 (стр.385), в 1906–1907 годах он работал в Костюковичах под кличкой «Степан Орлов» по пропаганде среди крестьян и участвовал в экспроприациях.
В октябре 1907 года, когда Борису было всего 16 лет, его впервые арестовали. Будучи несовершеннолетним, он провел в тюрьме Могилева два года до суда. В тюрьме его навещала сестра, приезжавшая на лето к родным из Крыма. Она каким-то образом сумела передать Борису пилку-волосок. Перепилив решетку, он бежал, но вскоре был пойман.
 
В 1909 году в Климовичах состоялся суд, и Борис был осужден на пять лет и четыре месяца каторги по делу о нападении на ростовщика (по версии родственников – за поджег имения помещика). За неудачную попытку бежать ему добавили к сроку еще три месяца.
 
Согласно справочнику политкаторжан, до 1914 года Маневич отбывал наказание в Могилеве, но бабушка мне говорила, что его сослали на шахты в Бодайбо (Иркутская губерния. – ред.), и вели их туда по этапу в ручных и ножных кандалах. После каторжных работ Борис в 1914 году был отправлен на поселение в Тутурскую волость Иркутской губернии, но он нелегально поселился в самом Иркутске, где работал по ремонту телеграфа на реке Лена.
Борис был женат дважды. Первой его женой была Сара Попляк (1892–1916), в 1916 году в Иркутске у них родилась дочь – моя бабушка. С Сарой Борис познакомился в ссылке. Уроженка Риги, она была сослана в Иркутск как профессиональная революционерка-эсерка. Сара умерла в возрасте 24 лет от чахотки, когда их дочери было всего полгода.
От ссылки Бориса освободила Февральская революция, но ехать все равно было некуда. Тогда он вызвал к себе сестер, и они еще несколько лет жили и работали в Иркутске. В начале 1920-х годов Борис был комендантом (по другим сведениям – завхозом) в Бурятском обкоме партии.

 В 1930-х годах Борис проживал в Москве. Он работал заведующим снабжения артели «Цветмет» и жил на Чистых прудах в доме, который называли «домом политкаторжан». Здесь у него уже была вторая жена и два сына, младший из которых родился в 1937 году. Старшая дочь тоже жила в Москве, у нее была своя семья, две маленькие дочери.
В ночь с 8 на 9 марта 1938 года у Бориса был произведен обыск. Его жена только что вернулась с вечера для женщин. У него ничего не нашли, но его все равно забрали. Борис сказал, что он не виновен, и его скоро отпустят. До его ареста было взято много политкаторжан, его приятелей, живших в этом же доме. Его младшему сыну еще не было года.
Долгое время о судьбе Бориса ничего не было известно. Родные считали, что он был сослан очень далеко без права переписки. Обычно так поступали с теми, к кому невозможно было придраться, и кто не признавал себя виновным.
Борис был реабилитирован в 1956 году. Его жене тогда показали документы, дело было каким-то странным, запутанным. Но судьба его так и не прояснилась.
И только весной 2007 года, уже после смерти его дочери (моей бабушки), мы, в общем-то, случайно узнали об истинной судьбе Бориса. В интернете в «бутовских расстрельных списках» мы нашли сведения о нем. Борис Исаакович Маневич был расстрелян по 3 июня 1938 года, менее чем через три месяца после ареста. Точно в тот день, когда моей маме (его внучке) исполнился год. Вот так внутри семьи переплетаются даты.
(Борис Исаакович Маневич был приговорен к расстрелу 28 мая 1938 года по обвинению в участии в контрреволюционной организации. Согласно обвинительному заключению, он «состоял членом нелегальной контрреволюционной террористической анархистской организации, существовавшей в системе производственных предприятий бывшего общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, принимал активное участие в ее деятельности, подготовлял покушение на одного из руководителей советского правительства и коммунистической партии, то есть в преступлении, предусмотренном ст. 58 п.8 и 11 УК РСФСР». Приговор был отменен в 1956 году, а дело было прекращено «за отсутствием состава преступления». - ред.)
В 2007 году был еще жив старший сын Бориса Исааковича (от второго брака). И вот я, он, мои мама и тетушка (внучки Бориса) съездили в Бутово на полигон, чтобы поклониться тому месту, где в общей могиле захоронен мой прадед Борис Исаакович Маневич, как и многие тысячи ни в чем не повинных людей».


Яков Баум
Яков Давидович Баум родился в 1894 году в деревне Бышов Радомской губернии (Польша) в семье земледельца. Яков увлекся политикой еще в юности. Согласно справочнику «Политическая каторга и ссылка: Биографический справочник членов общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, М., 1934» (стр. 51-52), в 1907 году в Варшаве он вошел в «Маленький Бунд», распространял политическую литературу, организовывал революционные кружки. В том же 1907 году Яков был арестован в Варшаве, пробыл в тюрьме три месяца и был выслан за пределы края, но нелегально вернулся в Варшаву, где в 1908 году он был арестован во второй раз и снова выслан. В конце 1908 года он в третий раз был арестован и сослан после пяти месяцев заключения в Троицкий уезд Оренбургской губернии. Но пробыл он в ссылке недолго и сбежал, отправившись в эмиграцию в Америку. В начале 1912 года Яков вернулся нелегально в Варшаву, работал в «Бунде» под кличкой «Американец», но недолго, поскольку в августе 1912 года его вновь арестовали. Он пробыл в тюрьме до 1914 года, затем был осужден Варшавской судебной палатой к ссылке, которую отбывал в селе Знаменском Иркутской губернии. В 1915 году Яков бежал из ссылки в Иркутск, где поселился под фамилией Бышковский. В 1916 году его опять арестовали. Он отбыл четыре месяца в заключении и затем вновь был сослан на место приписки. В 1916 году Яков снова бежал в Иркутск, где возглавил местную группу бундовцев.
В 1920-е годы Яков переселился в Москву, где сотрудничал в журнале «Каторга и ссылка», органе «Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев», писал статьи на исторические и правовые темы. В 1926 году он закончил юридический факультет МГУ, был среди первого выпуска юристов-международников. Позже он стал членом Московской городской коллегии адвокатов.
Последнее место работы Баума была должность юристконсульта в артели «Цветмет», где, как мы уже знаем, НКВДшники «выявили и ликвидировали нелегальную контрреволюционную террористическую анархистскую организацию, существовавшую в системе производственных предприятий бывшего общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев». Но органам этого было мало, и они придумали еще одну «организацию» в том же «Цветмете».
Якова Давидовича арестовали 8 февраля 1938 года и обвинили в том, что он «был одним из руководителей контрреволюционной эсеровско-бундовской террористической организации, входил в состав боевой террористической группы организации, подготовлявшей совершение террористических актов над руководителями ВКП(б) и советского правительства». Как много позже вспоминала его жена Варвара Андреевна, друзья предупреждали Якова, что над всеми ними, бывшими политкаторжанами, сгущаются тучи, и арест неизбежен, но он не поверил, сказал, что такого просто не может быть, и что он ни в чем не виновен. «И вот его друг, который уехал из Москвы, уцелел и приходил потом, уже в 50-е к бабушке, а деда расстреляли», - написала нам внучка Баума, Ольга, которая подала заявку на установку мемориальной таблички.
Якова Давидовича продержали в заключении семь с половиной месяцев. 17 сентября 1938 года на закрытом судебном заседании выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР его приговорили к высшей мере наказания. На суде Баум не признал своей вины, а «показания» свидетелей, которых на суд не вызывали, расценил как оговор. В последнем слове он попросил суд направить дело на дополнительное расследование, но суд в лице председательствующего диввоенюриста Орлова и членов суда бригвоенюриста Детисова и военного юриста I ранга Климина счел эту просьбу излишней. «Приговор окончательный и на основании закона от 1 декабря 1934 года подлежит немедленному исполнения», – вот последние слова, которые услышал Яков Давидович Баум. Он был расстрелян в тот же день. Ему было 44 года.
У Баума остались жена, сын и дочь, которая жива до сих пор.
Яков Давидович Баум был полностью реабилитирован в 1956 году. Варвара Андреевна нашла друзей мужа, которые подтвердили его полную невиновность. Их свидетельства стали частью пакета документов по реабилитации Якова Давидовича.


Церемония установки табличек «Последнего адреса» (видео), (фото)


Фото: Мария Олендская

***
База данных «Мемориала» содержит сведения еще о двадцати репрессированных, проживавших в этом доме. Если кто-то из наших читателей хотел бы стать инициатором установки мемориального знака кому-либо из этих репрессированных, необходимо прислать в «Последний адрес» соответствующую заявку.
Подробные пояснения к процедуре подачи заявки и ответы на часто задаваемые вопросы опубликованы на нашем сайте.

Неправильно введен e-mail.
Заполните обязательные поля, ниже.
Нажимая кнопку «Отправить» вы даете согласие на обработку персональных данных и выражаете согласие с условиями Политики конфиденциальности.