Москва, улица Лестева, 19, строение 1/Серпуховской вал, 22, строение 3
На карте На карте

| 28 января 2018
Дом по адресу улица Лестева, 19, строение 1 и дом по адресу Серпуховской вал, 22, строение 3 в 1930-х годах числились под одним адресом – Хавско-Шаболовский переулок, 11 – и входили в комплекс зданий, построенных в конце 1920-х годов на участке земли, ограниченном улицами Шаболовка, Хавская, Хавско-Шаболовским переулком (ныне улица Лестева) и Серпуховским валом. Этот участок в 1927 году был отдан Моссоветом под экспериментальное строительство бригаде АСНОВА – архитекторам-рационалистам во главе с Николаем Ладовским. Команда провела внутренний конкурс, по итогам которого победил молодой архитектор, студент ВХУТЕИНа Николай Травин. Именно здесь рационалисты в первый и последний раз получили возможность опробовать на практике свои теории. По проекту район должен был состоять из 24 пяти- и шестиэтажных домов, центрального общественного блока и котельной. Но построено было только 15 домов, хотя общая идея проекта и была воплощена.
Дома (частично Г-образные) поставлены под углом в 45 градусов к существующей сетке улиц для наилучшей инсоляции. На южные фасады выходили жилые комнаты и лоджии, ленты балконов, на северные – кухни и санузлы. Жилмассив состоит из перетекающих проветриваемых дворов, которые, тем не менее, формируют камерные, соразмерные человеку пространства. Повышенные угловые части домов эффектно выступают в просветах периметральной застройки вдоль улиц, поворачиваясь разными сторонами по мере движения пешехода.
Большое внимание было уделено цветовому решению фасадов, которые должны были различаться в зависимости от типа и стороны света, для лучшей ориентации жителей. Помимо традиционных для архитектуры 1920-х годов краснокирпичной кладки и белой штукатурки здесь использовались дополнительные тона: серый, бежевый, коричневый (или черный). Оригинальная покраска не сохранилась, более того, часть домов была капитально реконструирована в 1970-1980-е годы, когда были надстроены периметральные дома и общественный корпус, ставший жилым.
Жители называли квартал «коммуной» и воспринимали его как единое целое. Этому способствовал и единый номер домов (№11), и сквозная нумерация квартир. В домах проживали совершенно разные по статусу и профессии люди: рабочие, военные, интеллигенция, служащие, чекисты, актеры.
Согласно базам «Мемориала», в домах этого жилмассива было репрессировано не менее 24 человек. Сегодня мы установили мемориальные таблички двоим из них.
 
Заявку на установку таблички Рудольфу Фрицевичу Банцану (Серпуховской вал, 22, строение 3) подала руководитель Центра авангарда на Шаболовке Александра Селиванова. Она же вместе с куратором выставки и волонтером проекта «Последний адрес» Инной Дробинской любезно предоставила нам материалы, подготовленные для выставки «1937-1939 в Хавско-Шаболовском, 11», а также написала для нас вводную часть о комплексе зданий к этому тексту.
Выставка, посвященная жертвам политических репрессий и приуроченная к 80-летию начала Большого террора, открылась в Галерее «На Шаболовке» 31 октября 2017 года и должна была закрыться 21 января, но ее решили продлить до даты установки таблички, то есть до 28 января.

Выставка в Галерее «На Шаболовке»: Москва, Серпуховский вал, 24, стр. 2 (фотовидео)


Рудольф Фрицевич Банцан родился в 1898 году в Двинске (Латвия, ныне Даугавпилс). С 1919 по 1921 год он служил в Белой армии на Двинском фронте в чине рядового под командованием офицера Сталтмана. При этом его брат, Роберт Фрицевич Банцан, был членом РКП(б) с 1919 года и в составе группы латышских стрелков переехал в Москву.
Первый раз Рудольф приехал в Советский Союз в 1927 году вместе с матерью и пробыл в стране почти год. Они приезжали к Роберту, который к тому моменту был актером латышского театра «Скатувэ». Он закончил ВХУТЕМАС и курсы при театре и не только играл, но и оформлял спектакли. Мать не захотела остаться в Москве, и они с Рудольфом вернулись в Латвию, которая с трудом восстанавливала разрушенную после Первой мировой войны и обретения независимости экономику. Повсюду царила безработица, и Рудольфу приходилось батрачить на хуторах. Во время сбора урожая он брал напрокат молотилку и молотил хлеба в разных хозяйствах.
В 1930 году мать умерла, родственников у Рудольфа в Латвии больше не осталось, и в 1931 году он решил перебраться к брату в Москву. В 1932 году Роберт стал директором театра «Скатувэ», а Рудольф – актером. В 1934 году он получил советское гражданство, а позже и звание заслуженного артиста РСФСР.
В середине 1930-х годов театр находился на вершине славы: он был признан лучшим национальным театром РСФСР, и директор театра мечтал о своем, отдельном здании для театра (все годы студия ютилась в трех комнатах Латышского клуба на Страстном бульваре).
Но весной 1936 года, после постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «О мерах, ограждающих СССР от проникновения шпионских, террористических и диверсионных элементов», в стране начались гонения на иностранцев, а вскоре — так называемые национальные операции НКВД. Первыми под прицел НКВД попали немцы и поляки, весной 1937-го очередь дошла до латышей.
Роберта Банцана арестовали 1 декабря 1937 года, через 13 дней увели и его брата Рудольфа. Обоих, как и практически всю труппу театра «Скатувэ», обвинили в участии в «контрреволюционной шпионско-националистической латышской организации, состоявшей из артистов театра «Скатувэ» в Москве». Конкретно Рудольфу вменяли также в вину то, что он не сразу принял советское гражданство, что, работая в театре, он принимал участие «в постановке контрреволюционных националистических пьес», в частности «Волки» («автор пьесы враг народа Эйдеман», как уточняется в допросе) и «Авантюра» Апина и Йокума, что, выезжая с театром на гастроли в латышские колхозы, он «вел среди латышей контрреволюционную националистическую пропаганду».
После месяца допросов вышло обвинительное заключение. В нем утверждалось, что Рудольф Фрицевич Банцан был активным участником контрреволюционной ячейки, которой руководил его брат, «вел подозрительный по шпионажу образ жизни, неоднократно посещал латвийское посольство и дважды, в 1927 и в 1932 году, выезжал в Латвию».
27 декабря 1937 года театр «Скатувэ» был закрыт в связи с «нецелесообразностью» дальнейшего существования. К тому моменту все актеры театра были арестованы. И почти все они были расстреляны в один день - 3 февраля 1938 года - в числе других латышей. Всего в тот день в Бутово было убито 229 латышей. Артисты театра покоятся вместе со всеми в непомеченных групповых захоронениях.
Рудольф Фрицевич Банцан был реабилитирован в 1957 году. Отправляя его дело в Главную военную прокуратуру на пересмотр, следователь отметил в заключении, что непонятно, «на основании каких материалов Банцан обвинялся в шпионаже», поскольку Главлит Союза ССР к пьесам Йокума и Апина никаких претензий не имел, а из архивов КГБ и МВД СССР «компрометирующих материалов на Банцана не получено». 

Документы следственного дела Р.Ф. Банцана Церемония установки таблички
«Последнего адреса» (фото, видео)


Николай Яковлевич Инцертов (псевдоним Я. Нинов) родился в 1896 году в станице Шаталовка Воронежской губернии в семье священнослужителя. Его отец, дьякон Яков Инцертов, преподавал в церковно-приходской школе.

До революции Николай учился в мужской гимназии в городе Острогожск (Воронежская губерния), в 1916 году он пошел служить в армию, некоторое время служил у Деникина отделенным командиром (начальник над нижними чинами из младших унтер-офицеров или ефрейторов). В 1919 году он был мобилизован в Белую армию, служил в корниловском полку прапорщиком на фронте под Орлом.
После революции Николай Яковлевич вступил в РКП(б), но через пять лет был исключен из партии, после того как в 1923 году органы ОГПУ арестовали его за сокрытие факта службы у «белых». В 1924 году (по другим сведениям – в 1925 году) дело было прекращено, и он избежал наказания.
Согласно анкете арестованного, Инцертов работал инструктором по внешкольному образованию, инструктором в Центральном совете Союза безбожников СССР, переводил атеистическую литературу, работал кассиром сберкассы. В 1936 году он окончил курс Планового заочного института, но получить диплом не успел.
Инцертов довольно рано увлекся эсперанто, и это стало его смыслом жизни. В начале 1920-х годов он вступил в Союз эсперантистов Советских Республик (СЭСР), в 1922 году стал членом ЦК СЭСР, в 1930-х годах он уже занимал должность ответственного секретаря ЦК СЭСР, состоял также в Лингвистическом комитете при СЭСР.
В 1930 году Инцертов опубликовал методическую брошюру «Как должна работать ячейка СЭСР». Под псевдонимом «Я. Нинов» он выпустил атеистическую брошюру «Безбожники и международная связь на эсперанто».
 
Движение советских эсперантистов не избежало репрессий. В годы Большого террора в стране была развернута кампания по уничтожению эсперанто-движения, которое воспринималось властями как «троцкистское» и «шпионско-диверсионное». Были арестованы и расстреляны практически все руководители эсперанто-движения, в том числе генеральный секретарь Союза эсперантистов Эрнест Карлович Дрезен и его жена Елена Константиновна Дрезен-Сазонова, историк и эсперантолог Владимир Валентинович Варанкин и другие. Все они обвинялись в «шпионаже», «контрреволюционной деятельности» и «участии в антисоветской троцкистской террористической организации», а также в связях с «троцкистской» независимой всемирной эсперанто-ассоциацией Sennacieca Asocio Tutmonda (SAT), созданной в 1921 году как организация рабочего движения эсперантистов, влияние которой на ячейки эсперантистов, в том числе и финансовое, было велико. Всего с 1937 по 1938 год в СССР было репрессировано более 50 активных деятелей эсперанто-движения, многие обвинялись в работе в мифическом «Союзном центре» (организации, которая якобы и руководила всеми преступными деяниями эсперантистов).


Подпись под фотографией на эсперанто
На фотографии (слева): известный американский певец Поль Робсон, за ним стоит Николай Инцертов; сидят: известный советский поэт Михаил Светлов (в очках) и Лев Кассиль, справа - Эрнест Дрезен, генеральный секретарь Союза эсперантистов

Николай Яковлевич Инцертов был арестован одним из первых, 17 апреля 1937 года, в тот же день, что и Эрнест Дрезен. Их обвинили в участии в «контрреволюционной троцкистской террористической организации, ставившей целью подготовку террористических актов против руководителей ВКП(б) и Советского правительства». Основанием к аресту Инцертова послужила справка 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР от 10 апреля 1937 года, в которой указано, что, согласно показаниям арестованного участника контрреволюционной троцкистской организации Погорелова (одного из руководителей Украинского комитета эсперантистов), Инцертов «является участником контрреволюционной троцкистской организации среди эсперантистов СССР, связанной с заграничным троцкистским центром».
Первый допрос состоялся в день ареста. В ходе него Николай Яковлевич категорически отрицал свою принадлежность к этой организации: «Я Категорически отрицаю. Ни к какой контрреволюционной деятельности я никогда не имел никакого отношения, и мне нечего об этом говорить, – сказал он. – Я прошу следствие предъявить мне материалы, на основе которых против меня выдвинуто такое обвинение, так как я не считаю себя в этом виновным».
Следствие закончилось в сентябре, дело Инцертова слушалось в закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР 27 октября 1937 года под председательством Ульриха. Инцертов был приговорен к высшей мере наказания. Его расстреляли в тот же день вместе с Эрнестом Дрезеном. Ему был 41 год.
У Инцертова остались жена Александра Федоровна и двое детей - Лариса и Альберт.
Это была первая волна репрессий против эсперантистов, затронувшая отдельных людей. Начавшаяся весной 1938 года вторая волна, когда в практику вошли так называемые веерные аресты (активисты-преподаватели-ученики-низший технический состав), привела к почти тотальному искоренению эсперанто-движения в СССР. Удалось выжить только некоторым одиночкам в провинциальной глуши или людям, надолго уехавшим в экспедицию, поменявшим адреса и т.д.
Николай Яковлевич Инцертов был реабилитирован в 1957 году.
 
Церемония установки таблички Н.Я. Инцертову (фотовидео)


Дом по улице Лестева, 19, строение 1. Фото: Мария Олендская

Дом по адресу Серпуховской вал, 22, строение 3. Фото: Мария Олендская

***
База данных «Мемориала» содержит сведения еще о 22-х репрессированных, проживавших в этом жилом массиве. Если кто-то из наших читателей хотелбы стать инициатором установки мемориального знака кому-либо из этихрепрессированных, необходимо прислать в «Последний адрес» соответствующуюзаявку.
Подробныепояснения к процедуре подачи заявки и ответы на часто задаваемые вопросы опубликованы на нашемсайте.

Неправильно введен e-mail.
Заполните обязательные поля, ниже.
Нажимая кнопку «Отправить» вы даете согласие на обработку персональных данных и выражаете согласие с условиями Политики конфиденциальности.