Угловой шестиэтажный дом № 2/6 в Хоромном тупике был построен в 1928 году по проекту архитектора А.И. Мешкова в стиле конструктивизма. Это один из первых в Москве ведомственных кооперативных домов, в котором жили сотрудники Наркомата иностранных дел и Наркомата труда. Первый этаж нежилой, предназначен для торговых помещений, само здание в форме буквы «П», во внутреннем дворе до сих пор сохранился фонтан. Одним из первых жильцов дома стал нарком иностранных дел М.М. Литвинов, который прожил здесь с 1929 по 1935 годы, о чем свидетельствует мемориальная доска.
В годы политических репрессий советского периода более 60 жителей дома стали жертвами государственного произвола, 16 были расстреляны, из них девять человек работали в системе НКИД (Народный комиссариат иностранных дел).
Первые три таблички «Последнего адреса» были установлены здесь в декабре 2014 года – с именами кадровых дипломатов Бориса Николаевича Мельникова, Михаила Андреевича Карского и Сергея Константиновича Пастухова. Позже к ним добавились еще 10 памятных знаков: в марте 2015 года , в январе 2017 года, январе 2022-го и марте 2023 года.
Сегодня на фасаде дома появилась 14-я памятная табличка – с именем дипломата Николая Яковлевича Райвида. Заявку подал его двоюродный правнук Максим Райвид.
Николай Яковлевич Райвид родился в 1897 году в Москве в семье провизора и владельца первой аптеки города Саранска Янкеля Юделевича (Якова Ильича) Райвида и его жены Юлии Натановны (в девичестве Натансон).
Он окончил реальное училище и два года учился в Рижском политехникуме (политехническом институте), а затем был призван армию и участвовал в Первой мировой войне. В годы службы Николай увлекся политикой, вступил в РСДРП, примкнув к фракции левых меньшевиков, а затем, в 1919 году, стал членом РКП(б).
В это же время Николай Яковлевич начал заниматься журналистикой и профсоюзной деятельностью и был направлен на работу сначала в Иваново-Вознесенск, где выпускал газету «Рабочий край». В следственном деле есть указание на то, что в Иваново-Вознесенске он подвергся аресту по подозрению в связи с меньшевиками, но длился арест всего один день. Вскоре Николай Яковлевич был направлен в Тамбов, где он становится председателем Тамбовского коммунистического союза журналистов, редактирует губернскую газету «Известия», одновременно занимая посты секретаря губернского комитета РКП(б) и члена губернского исполкома, председателя губернского совета народного хозяйства, заведующего губернским отделом народного образования и совета профсоюзов. Все эти многочисленные должности, безусловно, свидетельствуют о том, что, будучи совсем еще молодым человеком, Райвид обладал разнообразными знаниями и способностями и немалым организаторским дарованием. В марте 1921 года он участвовал в Х съезде РКП(б) в качестве делегата от Тамбовской губернии с правом решающего голоса.
На годы работы Николая Яковлевича в Тамбове пришлись трагические события крестьянского восстания, вошедшего в историю как Тамбовский или Антоновский мятеж, и Райвид оказался непосредственным и активным участником этих событий. С началом восстания он становится членом реввоенсовета и оперативного штаба по подавлению восстания. По свидетельству ряда источников, ему была поручена роль пропагандиста и автора многочисленных листовок и воззваний к восставшим, призывавших их прекратить мятеж (В.Б. Безгин. «Прокламации Тамбовского восстания: тексты и люди» // История: Факты и символы, 2023, № 3).
В начале 1922 года Николая Яковлевича отозвали в ЦК РКП(б) и затем направили на партийную и журналистскую работу на Урал. Он становится редактором журнала «Юный пролетарий Урала», затем заведующим редакционно-издательским сектором АО «Уралкнига». В эти годы Райвид регулярно публикует статьи в уральских периодических изданиях, таких как «Уральский рабочий», «Медработник Урала», «Товарищ Терентий». Тематика его статей чрезвычайно широка: от проблем организации труда до международной политики, в частности, политической ситуации в Германии. В 1925 году в Свердловске выходит его книга «Китай: Политико-экономический очерк».
В середине 1920-х годов начался процесс международного признания СССР, создания дипломатических миссий во многих зарубежных странах, что, соответственно, потребовало и значительного расширения кадрового состава советского дипкорпуса. Одним из тех, кто в эти годы был призван на дипломатическую службу, оказался и Николай Райвид. Первым его постом на этом поприще стала должность первого секретаря Полномочного представительства СССР в Германии, которую он занимал с конца 1925 года.
В 1928 году Райвид вернулся в СССР и до 1930 года работал помощником заведующего II Западным отделом НКИД. Затем он снова был направлен за границу в качестве советника советской дипломатической миссии СССР в Швеции и работал под началом легендарной Александры Коллонтай.
С 1931 года Райвид снова работает в аппарате НКИД в качестве заведующего I Западным отделом. В эти годы Николай Яковлевич получил квартиру в Хоромном тупике, где поселился с женой Верой Матвеевной Ландой.
Последней и трагической страницей его дипломатической карьеры стала служба на Дальнем Востоке. В 1933 году он был назначен советником Полномочного представительства СССР в Японии. На этом посту он оказался важным и деятельным участником сложных политических и дипломатических отношений Советского Союза с Японией и Китаем. Одним из ключевых вопросов этих отношений стал конфликт вокруг Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), построенной Россией в начале ХХ века в качестве ответвления Транссибирской магистрали.
К концу 1920-х годов резко обострились отношения СССР с Китаем, руководство которого было настроено весьма враждебно. Это привело даже к разрыву в 1929 году дипломатических отношений между СССР и Китаем и попытке захвата им контроля над КВЖД. Более 2000 советских граждан, работавших на КВЖД, были арестованы, и более десяти из них погибло. Все это привело к военному конфликту между Китаем и СССР, в результате которого советский контроль над дорогой был восстановлен, а отношения между странами стали постепенно нормализовываться: дипломатические отношения были восстановлены, большинство арестованных освобождено.
В 1931 году Япония вторглась на территорию Китая, была оккупирована Маньчжурия и создано подконтрольное японцам государство Маньчжоу-го. Город Харбин, где размещалась советская администрация КВЖД, стал частью этого государства. Именно в это время, в 1933 году, Николай Райвид был направлен в Харбин в качестве исполняющего обязанности генерального консула СССР. Харбинское консульство было одним из шести советских консульств в Китае, но в период обострения советско-китайских отношений оказалось самым многочисленным по составу, поскольку именно в Харбине находился центр управления КВЖД. Ситуация вокруг КВЖД в эти годы чрезвычайно осложнилась: работа дороги была дезорганизована провокациями маньчжурских и японских властей, нападениями местных бандитов, преследованием советских служащих. Положение советских дипломатов на практически оккупированной Японией территории также оказалось чрезвычайно сложным: отстаивать в этих условиях интересы своей страны было не только трудно, но и опасно.
История сохранила эпизод работы Н.Я. Райвида в Харбине, связанный с арестом властями большого числа советских граждан. В ноябре 1934 года в качестве временно исполняющего обязанности генерального консула СССР в Харбине он направил ноту властям Маньчжоу-го по поводу ареста и гибели от полицейских пыток нескольких граждан СССР. В этой ноте он высказывает возмущение незаконным арестом советских граждан, явно вымышленными обвинениями, им предъявленными, и насилием, приведшим к их гибели. Составляя эту ноту, Николай Яковлевич не мог и предполагать, что всего через несколько лет он сам станет жертвой незаконного ареста, сфальсифицированных обвинений и бессудной казни, но уже у себя на родине.
В 1935 году советские власти приняли решение продать КВЖД Японии, и Райвид был в числе участников подписания договора по сделке. Мы находим его лицо на фотографиях, запечатлевших это событие, среди других представителей СССР, большинство из которых впоследствии были незаконно репрессированы и погибли.
После продажи КВЖД более 30 тысяч ее сотрудников вернулись в СССР. Это возвращение было обставлено как праздник, приехавших харбинцев принимали с почетом, и ничто не предвещало ожидавшей их трагедии. Большинство бывших работников КВЖД на первых порах были благополучно устроены, получили работу и успешно интегрировались в новую жизнь. Но все они попали в то же время под пристальное наблюдение НКВД.
Начало массовым репрессиям, предпринятым в отношении харбинцев, было положено 20 сентября 1937 года, когда появились два документа, подписанные тогдашним наркомом внутренних дел Николаем Ежовым – оперативный приказ № 00593 «О мероприятиях в связи с террористической, диверсионной и шпионской деятельностью японской агентуры из харбинцев» и закрытое письмо № 60268 «О террористической, диверсионной и шпионской деятельности японской агентуры из харбинцев». В результате «харбинской» операции было репрессировано более 30 тысяч «возвращенцев», из которых более 16 тысяч было расстреляно.
Но Николая Яковлевича арестовали еще до начала этих событий. Его, к тому моменту числившегося советником советского полпредства в Японии, задержали 17 июня 1937 года и обвинили в «шпионаже» и участии в «антисоветской, троцкистской, контрреволюционной организации в системе НКИД СССР». Арест стал трагическим завершением судьбы этого энергичного, разнообразно одаренного человека.
8 октября 1937 года Военная коллегия Верховного суда приговорила его к расстрелу. Во время судебного заседания Николай Яковлевич свою вину отрицал, но приговор был предопределен и приведен в исполнение в тот же день. Ему было 40 лет.
В марте 1938 года на процессе «Антисоветского право-троцкистского блока» (Третий московский процесс) имя Райвида снова упоминалось: его произнес в своих явно выбитых следователями показаниях нарком земледелия М.А. Чернов, назвавший Райвида «резидентом немецкой разведки» (см. Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока ). Судя по материалам следственного дела самого Николая Яковлевича, от него требовали показания против одного из обвиняемых на Третьем московском процессе, а именно заместителя наркома юстиции Н.Н. Крестинского. Это указывает на то, что следователи манипулировали показаниями Райвида для достижения своих целей в столь важном для сталинской власти процессе против видных деятелей партии во главе с Бухариным.
Жена Николая Яковлевича, Вера, была арестована и как «член семьи изменника родины» 28 декабря 1937 года приговорена к восьми годам исправительно-трудовых лагерей. Срок она отбывала в Акмолинском лагере, затем в Карлаге, откуда освободилась 30 марта 1943 года. Но в Москву она так и не вернулась. Детей у них не было, реабилитацией Николая Яковлевича занималась его сестра Елена Яковлевна. В 1957 году она получила справку о том, что Николай Яковлевич «умер, отбывая наказание, 8 октября 1937 года», то есть в день своего расстрела.
Николай Яковлевич Райвид был полностью реабилитирован в 1956 году «за отсутствием состава преступления», но истинная судьба его стала известна только в конце 1980-х годов.
Архивные фотографии и документы
