Москва, Ананьевский пер., 4/2 строение 1

Дом № 4/2 строение 1 по Ананьевскому переулку был построен в 1920-е годы, возможно, в 1929 году по проекту архитектора Владимира Матвеевича Маята, который спроектировал это здание в стиле конструктивизма для кооператива «Меховик».

По сведениям «Мемориала», в годы Большого террора расстреляли 15 жильцов этого дома.

По соседству, в Ананьевском переулке, дом 5, строение 4 и строение 12 мы уже установили несколько табличек. Сегодня в переулке появилось четыре новых имени.

Меер Самуилович Эпштейн родился в 1894 году в местечке Козловщино Слонимского уезда, Гродненской губернии (ныне — Польша). Он закончил четыре класса городского училища. В юности вступил в партию Бунд, позже — в ВКП(б).

Он женился на Фаине Рожанской, и в июне 1922 года у них родился первенец, а в 1928 году — дочь. К тому момента семья перебралась в Москву.

В Москве Эпштейн закончил три курса философского факультета Института красной профессуры. Но затем партия отозвала его. «Человек, склонный к гуманитарным наукам, он прожил, как и многие тогда, да и потом, не ту жизнь, для которой был рожден, — пишет его дочь Лина Мееровна в своих воспоминаниях. — Партия отозвала его из института, дескать, не время учиться, нужно действовать и руководить... И он руководил — сначала Промкооперацией, потом — Московской Городской внутренней торговлей (философия и торговля: казалось бы «две вещи несовместные», но папа все делал с полной отдачей)». К моменту ареста Меер Самуилович работал начальником “Мосгорвнутторга”.

«Папа почти всегда работал ночами, и не потому, что у него были ночные смены, а потому что по ночам не спал Сталин, и все «начальники» от мала до велика должны были находиться на своих постах и быть доступны. Папа возвращался после ночных бдений и очень рано снова уезжал на работу, так что в будни я его вовсе не видела. В очень редкие выходные дни он оказывался свободным. Замученный таким ритмом жизни, он порой отправлялся в загородный дом отдыха, и тогда брал меня с собой <…> За короткое время жизни, отпущенное папе (он погиб в 44 года), ему не довелось заниматься любимым делом и реализовать свои способности. Но он всегда и во всех обстоятельствах работал честно и истово», — вспоминает Лина Мееровна.

Меера Самуиловича арестовали 18 июня 1938 года по «классическим» для тех лет статьям 58-7, 58-8, 58-11: вредительство, подрыв государственной промышленности, террористическая деятельность, антисоветская организационная деятельность.
Вот как это вспоминает Лина Мееровна: «С 1937 года папа часто болел, что-то с сердцем. Его арест был обставлен как иезуитское проявление заботы о человеке. Папе с мамой и со мной дали путевки в один из шикарных санаториев Крыма. 12 июня 1938 года нас поселили в двухкомнатном номере, одну из которых занимала я одна. До того мы ехали поездом, а от Симферополя на машине. Дорога была долгой и моря не было вовсе, но вдруг,… и это было чудо! — с высоты перевала «Байдарские ворота» оно открылось. Море, солнце — все прекрасно. Почти четыре дня мы с соседским мальчиком купались и ловили маленьких крабов, которых мой новый приятель называл почему-то «рамами». Папа почти не выходил, полеживал, и я бегала к нему поделиться всякими находками. А утром 16 июня мама пришла поздороваться со мной и совершенно спокойно сообщила, что папу вызвали на работу, поэтому надо и нам собираться в Москву. Я не смогла уловить даже тень скрытых слез и не догадалась, что мама не говорит правду. Люди из НКВД, сочтя, что спектакль успешно разыгран, арестовали и увезли папу ночью. Только вернувшись в московский дом и увидев две опечатанных комнаты, я в какой-то мере поняла, что папу «забрали» (это слово я знала). Увижу ли я его и когда?..»
Эпштейна продержали в тюрьме почти девять месяцев и 2 марта 1939 года приговорили к высшей мере наказания с конфискацией имущества. Приговор был приведен в исполнение в ночь со 2 на 3 марта.
Семью — жену и двоих детей — выселили из трехкомнатной квартиры в течение двух дней и поместили в 13-метровую комнату в коммуналке. Но по счастливой случайности их не репрессировали как «членов семьи изменника родины».
Меер Самуилович Эпштейн был реабилитирован в 1956 году.

Роберт Яковлевич Зустер родился в 1896 году в Риге. Получил низшее образование. В Первую мировую войну служил в царской армии рядовым. После Октябрьской революции до 1924 года служил в Красной Армии. В 1918 году вступил в ВКП(б), но пробыл там недолго, до 1921 года, когда был исключен из партии за неуплату членских взносов. Затем числился в рядах партии еще два года — с 1930 по 1932 годы, но вновь был исключен — на этот раз по более «суровой» причине — «нарушение партдисциплины».

К моменту ареста 27 декабря 1937 года, Зустер работал сварщиком на Электрозаводе им. Куйбышева в Москве.

Роберт Яковлевич Зустер проходил по тому же делу, по которому в Москве репрессировали многих латышей, в том числе и ведущую актрису латышского театра «Скатувэ» Марию Лейко, которой мы установили мемориальную табличку в середине мая на фасаде дома по адресу Оболенский переулок, 9, и слесарь-механик оборонного Научно-исследовательского института № 10 Наркомата оборонной промышленности Эмиль Янович Безделиг, которому мы установили памятный знак в конце мая.

Согласно обвинительному заключению, «третьим отделом УГБ УНКВД МО вскрыта и ликвидирована контрреволюционная националистическая, фашистская организация, существовавшая при латышском клубе в Москве, созданная по заданию латвийский разведывательных органов».

По версии следствия, Зустер якобы был «активным участником латышской контрреволюционной фашистской диверсионной группы, созданной на Электрозаводе им. Куйбышева» и «как участник фашистской группы проводил среди латышей контрреволюционную националистическую работу».

Следствие — если то, что творилось за стенами Бутырской тюрьмы можно назвать следствием — длилось недолго. Уже через месяц после ареста — 25 января 1938 года — Зустера, как и многих его «подельников», приговорили к высшей мере наказания, обвинив в «активном участии в латышской контрреволюционной фашистской диверсионной группе». Приговор был приведен в исполнение лишь 27 апреля 1938 года. Ему было 42 года.

Роберт Яковлевич Зустер был реабилитирован в 1956 году.

Константин Владимирович Шур родился в 1882 году в городе Копысь Могилевской губернии в семье учителя. Работать начал рано, нигде не учился. С 1896 по 1901 годы был формовщиком на гончарно-израсцовом заводе, позже — подручным токаря.

В 1901 году был впервые арестован за организацию забастовки и, отсидев пять месяцев, был освобожден под надзор полиции.

В 1903 году он вступил в РСДРП (меньшевиков), был членом Польского комитета меньшевиков, состоял в партии до 1916 года.

Перебрался в Екатеринославскую губернию, где вел агитационную работу под кличками «Ефим» и «Сережа». Весной 1904 года вновь был арестован и сидел около года в Луганске. В 1905-1906 годах работал в организации РСДРП в Клинцах, Новозыбкове и Мариуполе под кличкой «Костя». В 1906 году Шур участвовал в работе партийного съезда в Стокгольме, был делегатом от Мариуполя на конференции Южно-русской организации РСДРП в Харькове. Тогда же его арестовали в третий раз и приговорили к административной ссылке, которую он отбывал в Яровске (Вологодская губерния). Из ссылки бежал в 1907 году, некоторое время работал в Московской организации РСДРП, а в 1908 году эмигрировал в США, где работал чернорабочим в Кливленде. В Россию он вернулся в 1916 году. На границе его задержали, и Харьковская судебная палата приговорила его к лишению свободы и ссылке в Сибирь. Но в ссылку его не успели отправить, и Февральскую революцию он встретил в харьковской тюрьме.

В 1920-х годах Шур примкнул к правой оппозиции, одно время работал с Алексеем Рыковым, что не могло позже не сказаться на его дальнейшей судьбе.

В 1920-1923 годах Шур занимал должность начальника производственно-технологического отдела МСНХ, был членом президиума МСНХ. Затем до 1927 года был председателем Московского Губплана, до 1929 года — директором Мосэлектропрома. Потом партия направила его в Узбекистан, где до 1931 года он был председателем Госплана Узбекской ССР. В 1931 году был снят с работы «за грубейшие правооппортунистические ошибки в основных вопросах планирования и вопросе коллективизации (кулацкая характеристика колхозного движения и перспектив его развития, проектировка затухающих темпов использования тракторов и т.д.)». Тогда, согласно архивным документам, Шур «признал, что его роль на совещании Госпланов Средней Азии в марте 1930 года дает повод к обвинению его в правооппортунистических настроениях, но правым оппортунистом себя не считает».

От более сурового наказания Константина Владимировича тогда спасли “положительные отзывы товарищей”. Его “ошибки” были признаны “эпизодическими”.

Шур вернулся в Москву, где сначала устроился работать начальником сектора легкой индустрии Госплана СССР, затем занял должность заместителя председателя Комитета стандартизации при СТО СССР. А в 1932 году он занял должность начальника Центрального управления мер и весов, которое в 1936 году было передано в ведение НКВД СССР.

В 1934 году ЦК ВКП(б) поставил ему на вид за «слабую работу по обеспечение розничной торговли мерами и весами».

Александр Шур-Петров, сын К.В. Шура

В 1937 году тучи снова сгустились над его головой. Шур был исключен из партии «за скрытие своих прежних антипартийных позиций и за полную потерю партийной бдительности». К тому моменту его сын Александр уже был расстрелян по ложному обвинению в «участии в антисоветской троцкистской террористической организации».

К моменту ареста Шур работал научным сотрудником в Институте экономики Московской области.

Константина Владимировича арестовали 10 марта 1938 года. Его обвинили в “контрреволюционной шпионской деятельности в пользу Латвии”. По мнению следствия, Шур в 1936 году был якобы завербован агентом латвийской разведки Эрисом, когда Шур работал в Управлении мер и весов (Карл Янович Эрис был расстрелян 7 апреля 1938 года по обвинению в «принадлежности к контрреволюционной националистической шпионской организации»). Следствие обвиняло Шура в том, что он «передавал все материалы шпионского характера о состоянии лаборатории колибров (так в оригинале. — ред.) всех инструментальных заводов, а также инструментальных цехов авиазаводов и оборонной промышленности».

Через полтора месяца — 30 апреля 1938 года — Комиссия НКВД СССР и прокурора СССР приговорила его к расстрелу, который произошел 17 мая 1938 года. Ему было 56 лет.

В 1956 году Константин Владимирович Шур был реабилитирован, поскольку обвинения, выдвинутые против него, «не нашли своего подтверждения и являются необоснованными».

Документы следственного дела К.В. Шура

Александр Константинович Шур-Петров родился в 1912 в Нью-Йорке, когда его отец был там в вынужденной эмиграции.

К моменту ареста, который случился 17 марта 1937 года, Александр учился в Московском авиационном институте. Через четыре месяца после ареста — 14 июля 1937 года — Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его в расстрелу по обвинению в «участии в антисоветской троцкистской террористической организации». Приговор был приведен в исполнение в тот же день. Ему было 25 лет.

Александр Константинович Шур-Петров был реабилитирован в 1956 году.

Фото: Мария Олендская